Рассказы

Ей было около тридцати, прикинул Ричер, ну, от силы тридцать. Она была бледнее своих друзей, изящнее, и более ухожена. Наверное, в помещении она находилась больше, чем на открытом воздухе. Скорее, из города, чем из сельской местности. Похожая на свой багаж, она была, скорее, чемоданом с прочным корпусом, чем рюкзаком. Генри и Сюзанн были коренастыми, непричесанными и обветренными, но не были старше неё. Скорее всего, они были друзьями по колледжу, все трое, и до сих пор дружили, уже больше пяти, но меньше десяти лет после выпуска.

Генри сказал:

— Лес на самом деле прекрасен, Хелен.

Он сказал это мягко и восторженно, совсем не пытаясь возразить и не осуждая её. Парень просто любил лес и не понимал, почему его друг не делает то же самое. Его искренне интересовала возможность пройти там, где не ступал ни один человек за всю историю человечества. Ричер спросил, откуда они все, и оказалось, что Генри и Сюзанн были из пригородов Торонто и Ванкувера, соответственно, а вот Хелен оказалась настоящей деревенской девушкой из мест, которые она назвала глухой северной провинцией Онтарио, и Ричер решил довериться её мнению. По-видимому, она заслуживала этого.

Потом его спросили, откуда он родом, и следующие несколько миль были посвящены его биографии. Семья морпеха, постоянные переезды, дюжина начальных школ, столько же средних, затем Вест-Пойнт, армия США, военная полиция, частые переезды снова и снова, иногда в те же страны, иногда в новые, но никогда в одном месте достаточно долго, чтобы что-то рассмотреть. Потом усталость, разочарование и скитания. Поездки автостопом, пешие прогулки. Мотели, и никакой определённой цели или точки назначения. Генри считал, что всё это очень круто, Сюзанн отнеслась к этому без восторга, как показалось Ричеру, еще он заметил, что Хелен не считала, что это было круто, вообще.

Они снизили скорость и свернули налево на узкую сельскую двухполосную дорогу, которая шла прямо на запад через лес. На ней стоял ржавый эмалированный знак, указывающий, что до Нейсмита осталось 40 миль. Возможно, когда-то дорога имела обочины, но они сильно заросли подлеском и лиственными деревьями, достигавшими сорока футов в высоту. Кое-где их ветви переплелись над головой, так что сотни ярдов они словно ехали сквозь зеленый туннель. Ричер взглянул в окна налево и направо, по обе стороны он мог видеть не дальше, чем на пять-шесть футов в глубину леса. Он задумался, может ли лес быть более первобытным. Ежевика заплела подлесок по пояс, а воздух был влажен и неподвижен. Земля выглядела мягкой, но упругой, и была плотно укрыта опавшими листьями, во влажных условиях превращающихся в плодородный слой. Черная лента асфальтобетона впереди стала серой от старости, а тепло, которое он накопил, привлекло в воздух над дорогой полчища крошечных насекомых. Спустя пять миль лобовое стекло покрылось слизью от миллиона отдельных столкновений с насекомыми.

Ричер спросил:

— Вы уже были здесь раньше?

— Однажды, — сказал Генри. — Мы ходили на юг, к Средней горе, но это было скучно, дружище. Мне больше нравилось оставаться ниже линии леса. Думаю, я лесной обитатель.

— Водятся ли там звери?

— Медведи точно. Много мелочи, наверное. Но подлесок нигде не съеден, значит, оленей здесь нет. Интересно, почему. Хищники, скорее всего. Но какие? Возможно, горные львы, или волки, но никто никогда не видит их и не слышит. Но, что-то там, наверняка, есть.

— Вы спите в палатке?

— Военная палатка на двоих, — сказал он. — Большой нет. Пища в двойном пакете, полощешь рот в ручье, чтобы животные не почуяли запах пищи. Медведи любят поесть, но, если не раскладывать пикник для них, они оставят вас в покое. Но ты ведь всё это знаешь, не так ли? Я имею в виду, в армии всему этому учат? Я думал, вас могут послать в любую точку мира.

— Только не в такой лес, как этот, — ответил Ричер. — Нельзя двигаться сквозь него, определённо не пройдет техника, да и стрелять сквозь него невозможно. Расчистка его напалмом и взрывчаткой займёт много времени. Поэтому, мы, скорее всего, просто обошли бы его. Это лучший вид естественного барьера.

Они поехали дальше по дороге, которая становилась всё хуже и хуже. Наступающий кустарник выгрыз из асфальта куски размером с кулак по обе стороны дороги, затем корни деревьев сделали эти отверстия глубже, а зимние морозы удлинили трещины, к тому же попытки государства сделать ремонт были нечастыми и поспешными. Подвеска старого фургона скрипела и стучала. Нависающие туннели из листвы уже почти не прерывались. Кое-где поросшие листьями лианы свисали вниз и стучали по крыше.

Ровно через час после съезда с Шоссе 11 на обочине появился расчищенный участок с указателем, на котором были выжжены слова Добро пожаловать в Нейсмит, ворота в дикую природу. Хотя, подумал Ричер, предупреждение запоздало примерно на час. По его мнению, они давно пересекли этот рубеж.