Рассказы

— Сдается мне, коллега, что нет смысла стоять здесь еще несколько часов. Люди не верят в чудеса и ничего не заставит их это сделать. Деньги. Только деньги руководят ими. Честно говоря, я даже переживаю за твое будущее. Возможно, что через несколько десятков лет люди начнут воздвигать им храмы, — сказал мужчина в темной одежде, с поблескивающими красноватым огнем, глазами.

— Да уж… Это точно, — вздохнул его светловолосый собеседник и с грустью оглянулся на огромный торговый центр за их спинами.

— Я считаю, что эксперимент можно заканчивать.

— Согласен, — светловолосый сделал незаметный жест рукой и дверь, громко хлопнув, треснула пополам, развалившись на две части, которые, в свою очередь, от удара о землю, треснули еще в нескольких местах, — ну что ж, пойдем, коллега.

— Кстати, а что там за чудо было?

— Вот взял бы ключ, открыл и посмотрел, когда у тебя была такая возможность. Между прочим, у самого первого.

— Ну серьезно?

— Не скажу.

— Ну и ладно, — хмыкнул темный, — кстати, вы мне сдачу не отдали. Гоните рубль, коллега.

Мужчины растворились в толпе людей, которым, даже если бы кто-нибудь сказал, кто именно идет сейчас рядом с ними, все равно в это не поверили бы.

Самый лучший доктор

Михаил открыл глаза и не сразу понял, где он находится, так как перед ним была натянута какая-то белая материя, а из-за нее раздавались странные звуки — как-будто человек тихо напевал себе под нос какой-то популярный мотивчик. Самым первым желанием было вскочить и посмотреть, что происходит, но тело Михаила не особо спешило его слушаться.

— Где я? — с трудом произнес он.

Человек за ширмой замолчал и, видимо, ненадолго задумался.

— Проснулся что ли?.. — скорее у себя самого, чем у Михаила, задумчиво спросил голос.

— Где я нахожусь? Что со мной?

— Мда… Совсем плохой анестетик. Бракованный, наверное.

— Да где я, черт возьми?! Вы кто? — собрав все силы, выкрикнул Михаил.

— Не кричите, милейший. Вы в реанимации, все нормально.

— В реанимации? Это по вашему нормально? Что со мной случилось? Я же дома был… Ничего не помню…

— Да успокойтесь, — по голосу было слышно, что человек за ширмой улыбается, — плановая душевная реанимация.

— Вы простите, но у меня эти три слова в голове никак не сопоставляются, — нахмурившись, произнёс Михаил, — это, вообще, что значит? Я в больнице?

— Да дома вы, все хорошо. Раз уж вы проснулись, то не мешайте, пожалуйста, мне работать. Вам от этого будет только лучше.

Михаил скосил глаза и, действительно, увидел знакомые обои на стене и краешек окна, за которым было еще темно. Голос продолжил напевать песенку, как ни в чем не бывало. Напрягая свою память, молодой человек попытался восстановить в ней все события вчерашнего вечера.

«Так… Я помню, что пришел с работы, поужинал… Что дальше то было? Хотел позвонить своей девушке, но у нее был телефон выключен… А! Она ж потом мне сама перезвонила и сказала, что…».

Все события мигом выстроились в одну цепочку. Он в деталях вспомнил тот родной, слегка виноватый голос в трубке, который сбиваясь с одного на другое, долго рассказывал о том, что она не видит с ним будущего, что его друг Сашка предложил ей поехать с ним на море и послезавтра они вдвоем уезжают на побережье. Потом она попросила больше не звонить ему и отключилась. Сначала он подумал, что это какой-то розыгрыш и принялся названивать Сашке. Он взял трубку только с третьей попытки и на все вопросы Михаила лишь вздыхал в ответ и говорил, что так получилось.

В груди снова что-то защемило и та самая, почти ощущаемая физически боль, опять разлилась по груди, проникая в каждую клетку тела.

— Ой, опять шов разошелся, — снова послышался голос из-за ширмы, — молодой человек, вы зря сейчас это всё вспоминаете. Этим вы мне очень мешаете.

— Доктор, что со мной случилось? — как-то отрешенно спросил Михаил.

— Доктор… Меня так еще не называли, но мне нравится. Доктор, — голос, видимо, пробовал на вкус новое обращение к нему, — что с вами случилось, вы лучше меня знаете. А я здесь пытаюсь вам помочь. Рана достаточно глубокая, плюс ко всему еще есть несколько патологий, но, я думаю, что курс моего лечения должен будет вам помочь.

— Рана? Я что-то вчера с собой сделал?

— Да нет конечно, вы же разумный человек. Тем более, что я не занимаюсь лечением физических повреждений.

— А какими вы занимаетесь?

— Ладно, — голос вздохнул, — раз уж вы не спите, то я вам буду рассказывать, что я делаю. Сейчас я еще раз вскрою вашу душу, потому что из-за ваших несвоевременных воспоминаний, швы снова стали чувствить.

— Простите, что делать?