Рассказы

— А что делать, плакать что ли. Подумаешь, одним жмуром больше, одним меньше, — Катька явно не собиралась печалиться по поводу чьей–то несчастной судьбы, — душа должна быть готова к радости в любой обстановке.

— Правильно. Я вот и стишок по случаю придумал, — вмешался Толик.

Собаки пряли под окном

И вдруг одна из них, пригладив волосы,

Запела тонким голоском о том

Как расцветают в сердце гладиолусы.

Девчонки хихикнули, а Катюха не успокаивалась:

— Толик, ты ведь англичанин. Переведи, друзья вчера рассказали:

Весна. В полях зазеленело.

Гормоны гонят кровь в пещеристое тело.

Толик на секунду задумался:

Spring comes. The fields are full of roses.

The hormones send the blood into the corpus cavernosus.

В это время вернулась преподавательница с документами:

— Готовы? Давайте начинать.

Анатолик.

«Я никогда не любил лжи. Есть люди, которые живут в ней, плывут в ней, ложь доставляет им наслаждение. Меня же она всегда мучила. Это не значило, что я не умел врать. Умел, и еще как. Хитрить, обманывать, подманивать, расставлять силки, подсыпать приманку. Многие люди, общавшиеся со мной, потом называли меня коварным. Какое–то время мне казалось, что ложь делает человека сильным. С ее помощью можно добиться успехов, радостей, счастья, наконец. Но потом всегда оказывалось, что это — иллюзия. Ложь всегда поворачивается против тебя. Даже если ты выиграл, она остается черным осадком на душе, который постоянно накапливается, растет, утолщается маслянистая пленка, и в какой–то момент ты уже не можешь ее контролировать. Ты меняешься. Ты врешь уже не ради результата, а ради самой лжи. И однажды замечаешь, что перестал быть самим собой. Вместо тебя уже по коридорам учреждений бегает маленькое озлобленное существо с вечной жаждой урвать лишнего, с постоянным страхом — как бы не запутаться, не заплутать в лабиринтах собственных хитроумных построений, где теряется уже сама цель. А вокруг тебя точно такие же твари с озабоченными глазенками, и вы кишите в своем мышином муравейнике, и каждый стремится залезть повыше.

Однажды я понял, почувствовал — все, больше не могу. Я не хочу так. Мне претит это. Я столько раз врал, что теперь завалов хватит, чтобы разгребать их весь остаток жизни. Мне стали не нужны карьера, деньги, удовольствия такой ценой. Я устал.

И в этот момент я встретил Лису.

Мы познакомились в баре. Она настолько мне понравилась, что я смог преодолеть свою природную робость (трусоватость, как она потом говорила) и предложил угостить ее. Она согласилась.

— Что будете пить?

— Бурбон, — она смогла удивить и заинтриговать меня. У нас и виски тогда еще не прижилось, и девушки обычно пили сладкую бузу — мартини. Значит, мадмуазель с запросами.

— Jim Beam или Jack Daniels? — я закинул наживку.

— Естественно, Jack Daniels, — Лисе казалось, что она подготовлена и защищена, а мне стал ясен дальнейший план действий — «Запах женщины», Аль Пачино, танго. Интуиция — это внимательность к мелким деталям.

— Я видел, как вы танцевали. Мне понравилось.

— Спасибо.

— И я почему–то подумал, что танго — ваш любимый танец.

— Да, правильно, как вы догадались?

— Мне показалось, что вы принадлежите к такому типу женщин, — вру, — кроме того, я сам обожаю танго, хоть это и не модно сейчас.

— Можно спросить — почему?

«Про Борхеса она наверно даже и не слышала, слишком молода еще, хоть и хочется казаться старше и опытней. Можно рискнуть».

— Понимаете, танго — как жизнь. В нем невозможно ошибиться. И если сделал неправильный шаг, то нужно лишь остановиться, замереть на мгновение и просто продолжать, — с жаром произнес я. «Глаза заблестели — попал. Теперь главное — не спугнуть, не сказать банальность, не повести себя так, как она ожидает. Вот у нее красивые, очень выразительные ушки, слегка заостренные кверху, но наверняка ей постоянно говорят о них комплименты. Нужно по–другому».

— Что читаете сейчас?

Удивилась:

— Вы знаете, Ричарда Баха.

— И наверняка «Чайку». Да, в вашем возрасте все читают Баха (Хотя конечно поздновато). Недавно вышел его четырехтомник и у меня он есть.

— Ой, хотелось бы взглянуть.

— Вполне возможно, что как–нибудь… «А сейчас главное — не перегнуть. Она ждет, что я буду просить о встрече, попытаюсь узнать номер телефона. А мне нужно ее подсечь, чтобы она уже не сорвалась, чтобы думала о нашем сегодняшнем разговоре. Тем более, что уже сама проговорилась — она часто бывает здесь».