Рассказы

Санширо издал скрип и неожиданно принял стойку рассвирепевшего тигра — Цубаки не так давно использовала такую против якудза. Санширо взмахнул ладонью. Его глаза–фары сверкнули, а в голове появились ужасно знакомые нотки:

— Я — практикующий мастер боевых искусств. Я требую отпустить эту девушку! — пропищал он.

Цубаки жутко смутилась.

Она и вправду выглядела так глупо?

Санширо бросил на нее взгляд разъяренного дракона, сказал: «Кья!» — и внезапно ударил открытой ладонью в дверь. Раздался хруст, несчастная дверь разлетелась на части, и Санширо втащил внутрь свою добычу — истошно верещавшую Аяме. Похоже, гиноид подслушивала их под дверью. Ее маленькая голова целиком уместилась в громадной железной пятерне.

Цубаки вскочила на ноги.

— Дурак, отпусти ее!

— Я автоматически, — спохватился Санширо.

Он бережно опустил миниатюрную Аяме на пол.

— Простите.

— Нет, это вы простите, — Аяме дрожала.

— Вы нас боитесь? — удивилась Цубаки. — Не бойтесь, Санширо не причинит вам вреда. А якудзу мы перебьем. Скажите, когда они приедут, ладно? Мы с Санширо спустимся и разберемся с ними. Верно?

— Как получится, — мрачно ответил он. — Аяме–сан, прошу, принесите приемник. Я хоть пару песен послушаю.

Аяме поспешно поклонилась и убежала.

Вскоре она вернулась с приемником, до этого стоявшим на барной стойке. Санширо взял приемник аккуратно, как драгоценность, и сел с ним в обнимку у окна. Музыку робот поставил мрачную, плавную, и начал отстукивать ритм. Крестик у него на шее позвякивал. Аяме с восхищением уставилась на музицировавшего робота, затем она вспомнила про свои дела и убежала вниз.

По комнате разливалась древняя тоска.

— Почему ты носишь крестик? — внезапно спросила Цубаки.

— Это долгая история, — отвлекся Санширо.

— Расскажи. Я твоя хозяйка, и я хочу знать всё о тебе.

— Пароль, — Санширо угрюмо наклонился вперед.

— Что?

— Скажи пароль, и я расскажу всё, что тебя интересует.

— Но я не знаю… — расстроилась Цубаки.

— Тогда доступ закрыт.

Цубаки надулась.

— Как хочешь.

Якудза приехали ближе к вечеру. Сначала послышался ужасный шум внизу, а затем в комнату влетела испуганная Аяме:

— Господин! Госпожа! Они здесь! У них огнеметы!

— Огнеметов я не боюсь, — сказала Цубаки.

— Зато их боится Аяме–сан, — сказал Санширо. — Пойдем. Не стоит доводить дело до драки.

Поскрипывая конечностями, он подошел к замершей Аяме и потрепал ее по красивой голове. Гиноид смотрела на него с мольбой. Цубаки не знала, что и сказать.

Втроем они спустились вниз. Несколько якудз стояли в зале, и гораздо больше их было на улице. Через окно можно было разглядеть старый армейский танк, припаркованный у входа. За столиком сидел невообразимо толстый якудза с неухоженным ежиком волос. Завидев Санширо, он громко произнес:

— Э, урод! Ты, что ли, наших ребят покалечил?

— Робот да не смеет навредить человеку, — угрюмо ответил Санширо.

— А как так вышло, уродец, что ты да посмел?

— Не хочу разговаривать с шестерками. Где ваш кумичо?

Лицо толстяка исказилось от гнева.

«Это не Ван Тао?» — удивилась Цубаки.

— Я здесь, — печально произнес беловолосый старик, стоявший возле стены. Он подошел поближе, и толстяк поспешно придвинул ему стул. Ван Тао было около семидесяти лет. Он был немолод еще до рождения Цубаки. Худой, с выцветшей морщинистой кожей, с узкими стариковскими плечами — Ван Тао вовсе не казался опасным.

«Надеюсь, это обманчивое впечатление», — подумала Цубаки.

Вздохнув, глава Кумадори положил ладони на стол.

— Один умер. Второй искалечен. Ужасно все это… — произнес он. — Ты ведь понимаешь, робот, что такие обиды не прощаются?

— Конечно, — серьезно произнес Санширо.

Он подтолкнул замершую Цубаки, указав на место напротив Ван Тао. Она спешно села, и Санширо встал за ее плечом, как скала.

— Однако и на вас долг крови, Ван Тао, — произнес он. — Вы убили Рю–о Киемори, отца моей хозяйки.

— Убил, — припомнил старик, особо не удивившись. — Давно это было.

— Мы будем мстить. Ничего личного, Ван Тао — но вы должны потерять нечто столь же важное, что и моя хозяйка. Те шестерки за плату не тянут, никак.

— А что — тянет?

— Ваша голова, — сказал Санширо.

— Да я щас твою разобью! — не выдержал толстяк.

Он вскочил и занес свой огромный кулак, но Ван Тао остановил его. Злобно ворча, толстяк сел. Ван Тао негромко рассмеялся. Санширо ждал ответа.

— Сразимся, робот? — весело спросил Ван Тао. — Не до смерти. До первой крови, как это делают звери. Посмотрим, кто сильнее.

— У меня нет крови, — сказал Санширо.

— Хорошо. В таком случае, я отсеку тебе голову.

— Идет.

Цубаки хотела возразить, но Санширо положил ей руку на плечо и сжал, успокаивая.

— Доверься мне, хозяйка.

Он вышел на улицу вместе с Ван Тао и толпой якудз. Якудза встали в круг, оттеснив прохожих — а сам Ван Тао извлек из ножен легкую катану и принял стойку. Цубаки и Аяме напряженно наблюдали за происходящим.

— Когда‑то я был мастером йадо, — хвастливо сказал Ван Тао. — Я мог разрезать не очень толстое дерево и развалить напополам человека.

— А я робот. Всегда был роботом, — сказал Санширо.

Свои широкие мечи–одачи он не торопился доставать из‑за спины.

— В чем дело? — спросил Ван Тао.