Рассказы_2 [Сборник 2]

— Конечно, хочу, доктор, — с готовностью начал он. — Здесь нет ни слова…

Бум! Молоточек оборвал его. Судебный исполнитель поспешил к Мак‑Киннону и попытался втолковать ему принятую форму обращения в суде. Это объяснение озадачило его. По собственному опыту он знал, что "судья" — это представитель медицины, психиатр, специализирующийся в области социальных проблем. Он никогда не слышал также об употреблении каких‑либо специальных форм речи в суде. Но он стал говорить так, как его проинструктировали.

— Не будет ли угодно услышать Достопочтимому суду, что этот человек лжет? Он и его товарищи напали и ограбили меня. Я просто…

— Пойманные контрабандисты всегда утверждают, что таможенники их ограбили, — злобно усмехнулся судья. — Вы отрицаете, что пытались помешать таможенному досмотру?

— Нет, Ваша Честь, но…

— Достаточно. Штраф пятьдесят процентов в дополнение к обычному таможенному сбору. Уплатите секретарю.

— Но, Ваша Честь, я не могу…

— Не можете уплатить?

— У меня совсем нет денег. У меня есть только мое имущество.

— Ну что ж, — судья повернулся к секретарю, — тюремное заключение. Конфискуйте его вещи. Десять дней за бродяжничество. Община не может позволить, чтобы эти нищие иммигранты шатались на свободе и нападали на добропорядочных граждан. Следующее дело!

Его торопливо вывели. И только звук поворачивающегося ключа в зарешеченной двери за его спиной заставил Мак‑Киннона понять, в какую беду он попал.

— Привет, приятель, как там погода на улице? В тюремной камере оказался еще один обитатель, маленький, плотно сбитый человек. Перед появлением Мак‑Киннона он раскладывал пасьянс, сидя верхом на скамейке. Он поднял на вошедшего спокойные яркие маленькие глаза.

— На улице ясно, да вот в суде слишком пасмурно, — ответил Мак‑Киннон, пытаясь принять такой же добродушно‑шутливый тон, но это ему плохо удалось. Губы болели, и это портило его ухмылку.

Человек перекинул ногу через скамейку и подошел к нему легким неслышным шагом.

— Послушай, приятель, тебе, должно быть, перепало при задержании, — прокомментировал он, осматривая рот Мак‑Киннона. — Болит?

— Чертовски, — признался Мак‑Киннон.

— Придется кое‑что сделать. — Он подошел к двери и забарабанил по ней — Эй! Лефти! Дом горит! Беги скорей?

Надзиратель неторопливо прошествовал по коридору и остановился напротив двери их камеры.

— Че те надо, Сгиня? — лениво спросил он.

— Мой старый школьный товарищ наткнулся на разводной ключ, и теперь ему больно. У тебя будет возможность оправдаться перед Богом, если ты смотаешься в аптеку и захватишь бинт и немножко йода.

Надзиратель кисло поморщился. Сгиня обиженно выпятил губы.

— Ну, Лефти, — сказал он, — я думал, ты ухватишься за возможность оказать такую маленькую услугу. — Он подождал с минуту, затем добавил. — Вот что я тебе скажу: если ты это сделаешь, я покажу тебе, как решить загадку "Сколько лет Анне". Идет?

— Вначале покажи.

— На это потребуется много времени. Я напишу ответ и отдам тебе.

Когда надзиратель вернулся, товарищ Мак‑Киннона по камере искусно перебинтовал его раны, потом сказал.

— Меня называют Сгиня Мэги. А как твое имя, приятель?

— Дэвид Мак‑Киннон. Извините, я не совсем расслышал ваше имя.

— Сгиня. Это, — объяснил он с ухмылкой, — не то имя, которое дала мне мать. Это скорее профессиональная дань моей скромной и ненавязчивой натуре.

Мак‑Киннон очень удивился.

— Профессиональная дань? А какова ваша профессия?

Мэги скривился как от боли.

— Ну, Дэйв, — сказал он, — я ведь тебя не спрашиваю. Однако, — продолжал он, — вероятно, та же, — что и у тебя, — самосохранение.

Мэги оказался внимательным слушателем, и Мак‑Киннон ухватился за возможность рассказать хоть кому‑нибудь о своих бедах. Мэги кивал головой.

— Меня все это не удивляет, — заметил он. — Здесь иначе и не бывает.

— Но что станет с моими вещами?

— Их продадут с аукциона, чтобы оплатить судебные издержки и таможенный сбор.

— Интересно, а сколько же останется мне? Мэги внимательно посмотрел на него.

— Останется? Ничего не останется. Тебе, вероятно, придется еще доплатить за комиссионные услуги.

— А что это такое?

— Это такой метод согласно которому осужденный платит за исполнение приговора, — несколько туманно объяснил Мэги. — В твоем случае это означает, что, когда ты отсидишь свои десять дней, ты все еще будешь должен суду. И тогда ты отправишься на каторгу, друг мой, и отработаешь по доллару в день.

— Сгиня… ты шутишь.

— Поживем — увидим. Тебе предстоит еще многое узнать, Дэйв.

Ковентри оказался гораздо более сложной страной, чем мог себе представить Мак— Киннон. Мэги объяснил ему, что фактически Ковентри поделен на три суверенных, независимых государства. Тюрьма, в которой они находились, была расположена на территории так называемой Новой Америки. Здесь имелись некоторые формы демократического правительства, но прием, который был оказан Мак‑Киннону, являлся ярким образцом того, как эта демократия претворялась в жизнь.

— Здесь еще рай по сравнению со Свободным Государством, — продолжил Мэги. — Я был там.