Рассказы

– Не боись: завтра – дай Бог – доберёмся до Кульсары, а там опять ты увидишь асфальт! – приободрил молодого парня Ака-Рузи. – Там тебя будут ждать «белые шаровары» и красивые «ночные бабочки»! Да, дорогой мой, мы – шофера – калифы на час! И такова наша судьба!

«Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья!» – с удивлением констатировал для себя Роман.

«Нет, что ни говори, а жизнь прекрасна! – радостно подумал он, глядя на скатывающий к горизонту остывающий огненный шар. – Боже мой! Как хорошо, что я не пошел в своё время в институт и выбрал именно эту дорогу!»

Приподнятое настроение и предстоящий отдых, сулящий кучу положительных эмоций и впечатлений, вернули его к жизни, позволив ему вновь почувствовать вкус свободы! Он знал: граната дважды в одну и ту же воронку не попадает. Чертов костыль остался далеко позади. А впереди…

И, несмотря на то, что на сотни верст окрест, куда ни кинь взгляд, распростерлась безжизненная серая степь, с её выжженной и скудной растительностью, Роману, почему-то, верилось, что там, впереди их ждёт только самое хорошее, самое светлое и самое радостное. Впереди может быть только счастье и никак – по-другому. А иначе – для чего существует на свете жизнь?

Притча

Будучи, в очередной раз, в Бухаре, я находился в гостях у старшего брата, когда внезапно нашу беседу нарушил телефонный звонок. Звонил один из товарищей брата, который сообщил о том, что на днях скончалась тёща их общего знакомого.

– Надо сходить… – коротко сказал брат, положив трубку.

Я согласно кивнул: поминки на Востоке – дело святое. По мусульманским предписаниям, ты можешь не пойти на свадьбу, но игнорировать похороны и поминки – непростительно.

На следующее утро, мы – все трое братьев – наняли машину и отправились к постигшей горе семье.

Сама процедура поминок, как правило, совсем короткая и занимает всего несколько минут: необходимо войти в дом, выразить соболезнование родственникам покойного, присесть за стол и выпить зеленого чая. Потом читается заупокойная молитва, после чего, собственно, можно расходиться.

Поэтому, остановившись в ста метрах от дома, мы попросили водителя немного нас подождать с тем, чтобы на этой же машине возвратиться обратно домой.

Подойдя к воротам типичного каркасного глинобитного дома, мы с удивлением отметили для себя отсутствие привычной толпы людей, что могло означать лишь одно – с момента горестного события прошло не меньше недели.

Войдя в открытую дверь, мы вскоре оказались во внутреннем дворике дома, где нас и встретили домочадцы: супруга и тетушка нашего друга. Как и положено, по обычаю, они были одеты во всё белое. Самого хозяина не оказалось дома: он отлучился по каким-то делам.

Выразив коротко своё соболезнование, мы опустились на длинную лавку, расположенную вдоль стены. Перед нами находился стол, который очень скоро был заставлен традиционными сладостями, лепешками, парой фарфоровых чайников с горячим зеленым чаем и несколькими пиалами, расписанными традиционным восточным орнаментом.

Женщины присели неподалёку и, ввиду отсутствия муллы, один из нас прочитал несколько сур из Корана, после чего все совершили «омин» – традиционный жест, принятый среди мусульман.

– Берите, угощайтесь – по привычке стала настаивать хозяйка, налив в пиалы ароматный чай и пододвинув поближе к нам сладости и лепешки.

– Да, да, конечно – поспешно согласились мы, не притронувшись, однако, к лепешкам, и довольствовавшись одним лишь чаем.

– Отведайте, пожалуйста, хлеба – подала вдруг свой голос тётушка, сохранявшая до сего времени полное молчание.

Она приходилась родной сестрой покойной. Лет ей было далеко за семьдесят. Тем не менее, выглядела она значительно моложе: у неё были поразительно живые глаза, и во всём её облике читалось благородное происхождение. Держалась она просто, но с достоинством – что всегда являлось отличительной чертой коренных бухарцев. И только иссохшие морщинистые руки, с выпуклыми прожилками темно-фиолетовых вен, выдавали её истинный возраст.

Мы вновь согласно закивали головами, понимая, что это обычная дань уважения, принятая в любом восточном доме.

Наконец, допив чай и выждав для приличия несколько секунд, мы вознамерились встать из-за стола с тем, чтобы попрощаться и двинуться в обратный путь.

– Вы, всё-таки, так и не попробовали хлеба – с заметной горечью в голосе, произнесла старушка и, помолчав секунду-другую, с сожалением подытожила: – А зря…

Нам стало как-то неловко, и мы, не сговариваясь, чуть ли не одновременно потянулись к лепешкам. Отломив по небольшому кусочку, мы, молча, принялись жевать, запивая очередной порцией чая, предоставленной любезной хозяйкой.

Тётушка, с выступившими на глазах слезами благодарности, одобрительно посмотрела на нас и, через некоторое время, вновь нарушила тишину:

– Простите меня, старую, ради Аллаха! Мне совсем не хотелось быть назойливой. Однако, теперь я вижу, что вы действительно являетесь друзьями моего племянника и уважаете этот дом.

Она помолчала ещё с минуту и продолжила: