Рассказы

— Осталось у тебя что-нибудь? — спросил ее Колыванцев.

Блестя белками глаз, Катюша затрещала:

— Ой, господи, Дмит-Васильич, ковалевцы не приезжали, Мохов не приезжал, студенты тоже. Совсем, что ли, не будут обедать? Куда я буду все это девать?

— Покорми человека. — Дмитрий Васильевич подтолкнул Алешку в спину шершавой ладонью.

Алешка получил полную чашку супа из разваренной картошки с коричневыми крупинками мяса.

Раньше, когда мама водила его к кому-нибудь в гости, он всегда отчаянно смущался за столом. Давился пирогом, захлебывался чаем и от неловкости начинал болтать ногами, что, по утверждению мамы, было уж совсем скверно.

А тут он не стеснялся. Нисколько. Сел прямо на землю, опустил ноги в яму для столба, поставил посудину на колени и взялся за ложку. Но алюминиевое дно обжигало колени. Тогда Алешка отошел к траве, лег на живот, поставил чашку перед собой. Сейчас же из травы попрыгали в суп крошечные зеленые букашки. И сварились. Алешка вздохнул:

— Вот сумасшедшие. — И стал вылавливать их кончиком ложки. Но рыгали все новые, и он махнул рукой.

Суп был горячий, и Алешка глотал, не разбирая вкуса. Краем глаза он увидел, как лихо подкатил тяжелый грузовик. Из кузова сбросили доски и осторожно спустили какой-то мотор.

К водителю подошел Колыванцев. Что-то сказал, и громадная машина послушно попятилась, развернулась и пошла назад, поднимая летучую пыль.

Алешка отнес посуду Катюше.

— Добавку? — спросила она.

Он засмеялся и замотал головой.

— И куда я все это дену? — жалобно глядя на котел, протянула Катюша.

На другом конце тока Алешка разыскал велосипед. Подъехал к Колыванцеву.

— Уже? — рассеянно спросил тот.

— До свидания, — сказал Алешка. — Мне к четырем обязательно надо домой.

— К четырем?

Дмитрий Васильевич вздернул рукав и показал часы. Было три минуты пятого.

Дорога прямая и ровная. Груженый «ЗИЛ» идет мягко. Лишь изредка его тряхнет на случайной кочке. Тогда у велосипеда бренчит звонок и начинает медленно крутиться заднее колесо. Велосипед лежит у кабины, воткнувшись рулем в зерно. Алешка сидит рядом. Сидеть хорошо. Он зарыл в пшеницу ноги. Зерно сухое и прохладное. И поэтому даже солнце кажется не таким жарким. Да и не высоко оно, не так, как в полдень. Ветер бьет навстречу короткими хлесткими волнами. Эти волны пахнут теплой сухой землей, дымом торфа и смолистым воздухом леса.

Так бы ехать и ехать все время.

Но Алешке надо скорее домой. Василий, наверно, пришел уже и спрашивает, где велосипед. Он требует, чтобы к его приходу «машина» всегда была на месте. Поэтому и едет Алешка на грузовике.

Устроил его Колыванцев. Он вышел на дорогу и махнул первой же машине, и та затормозила, подняв перед собой серое пылевое облако. Водитель высунулся из кабины. Это был очень пожилой шофер. И, наверное, он казался еще старше, чем был на самом деле. В морщины набилась пыль, и они стали резкими и темными. Лицо недовольное, даже суровое.

— Закурить есть? — спросил Колыванцев.

Шофер молча протянул ему пачку и щелчком выбил сигарету.

— В Юрты сейчас? — поинтересовался Колыванцев, отыскивая в кармане спички.

— В Юрты.

— Мальца захвати. Ему туда же.

Шофер мельком взглянул на Алешку.

— Я еще в Боровое заскочу. Зерно-то надо ссыпать.

— Ну, заскочишь, а потом в Юрты. Все равно скорее, чем он на педалях пилить будет. Приехал, понимаешь, Ерохина выручать. Устал, пока крутил.

— Я не устал. Просто мне надо быстрее, — объяснил Алешка.

Шофер не обратил внимания. Спросил Колыванцева:

— А с Ерохиным что?

— Сел в песке.

— Вот рыжий балалаечник, — сквозь зубы сказал водитель.

Почему балалаечник, было непонятно.

— Дмитрий Васильевич, а поехали уже его вытаскивать? - озабоченно спросил Алешка.

— Поехали уже.

— Великанов?

— Нет, другой.

Колыванцев легко поднял в кузов велосипед и велел Алешке садиться в кабину.

— Можно я в кузове? — Ехать рядом с сердитым водителем Алешке не хотелось.

— Не бойся, не свалится твой драндулет, — сказал шофер.

— Я не боюсь. Просто я хочу в кузове.

— Только без дураков там. Сиди смирно…

И вот Алешка сидит. Смотрит с высоты и видит землю. Земля — это круг, опоясанный дымчатой кромкой лесов. Круг, желтый от спелых колосьев, зеленый от листьев и трав. Он перехлестнут дорогами. По дорогам пылят машины. Вдали по насыпи тянется состав. Ходят в поле красные комбайны. А дальше, за насыпью, стелются над жухлой травой сухого болота седые космы дыма, уползают куда-то к лесу. Прошел над лесом самолет и оставил в небе черные точки. Точки падают, падают и вдруг превращаются в легкие белые пузырьки. Цепочка пузырьков повисает в синем воздухе. Парашютисты. Что это? Тренировка? Или что-то другое?

Круг земли, который виден Алешке, живет беспокойно и тревожно. Все в работе и движении. И Алешка, подхваченный этим движением, тоже мчится куда-то.