Рассказы

– Я уже подумал о них, – перебил его Мак-Дональд. – Вам уже некогда тратить на них время, Джонни. Предоставьте их мне. Ведь вам осталась всего только одна неделька быть поближе к мисс Иоанне. А я уж все разузнаю о Куэде и Кульвере Ранне, и что они собираются делать. Я тоже кое-что придумал. Так желаете вы предоставить их мне одному?

Альдос кивнул ему головой и в то же время сообщил ему о приглашении Блектонов. Старый охотник от удовольствия ухмыльнулся. Он остановил свою лошадь. Остановил свою и Альдос.

– Превосходно, Джонни! – воскликнул он. – Вам незачем теперь провожать меня дальше. Мы понимаем друг друга и, значит, вам теперь совершенно нечего делать у меня. Слезайте-ка с лошади и идите назад! Если вы понадобитесь мне, то я постараюсь уведомить вас об этом через Блектона, а если понадоблюсь вам я, то вы знаете, где меня найти. Итак – долой с лошади, Джонни!

Без всяких возражений Альдос сошел на землю. Они пожали друг другу руки, и Мак-Дональд погнал перед собой всех трех лошадей. А когда Альдос подходил к дому Блектонов, старый Дональд бормотал себе в бороду:

– Да простится мне этот грех, но я сделаю это для нее и для Джонни… Только для нее и для Джонни!

ГЛАВА XVII

Полчаса спустя Блектон провел Альдоса в его комнату и в ванную. Было четыре часа, когда, вымывшись, побрившись и переменив белье, Альдос сошел вниз. Он еще не видел Иоанны, но уже несколько раз слышал, как она смеялась и разговаривала с мадам Блектон. Сам Блектон был в восторге от удавшейся ему последней работы, и Альдос боялся выдать свое нетерпение по поводу того, что так долго тянулось время, а он еще ни разу не повидался с Иоанной. Ему ужасно хотелось ее видеть. Он слышал над своей головой ее шаги, различал ее мягкий смех и нежный голос, когда она говорила. Блектон все еще рассказывал ему о своих «койотах» и динамите, когда вдруг Альдос поднял голову кверху, и сердце его замерло.

Мадам Блектон прошла уже десять ступеней вниз, когда на верху лестницы показалась Иоанна и на минуту остановилась. Глаза ее и Джона Альдоса встретились. Она улыбалась, а глаза ее сверкали только для него одного. Она была одета во что-то мягкое, облегавшее ее со всех сторон, с пеной белых кружев у шеи, и, когда стала спускаться вниз, он заметил, что и причесалась она на этот раз иначе. Ее прическа показалась ему прямо удивительной. Мадам Блектон подошла к мужу, и, когда Альдос находился уже совсем близко от Иоанны, она так сразу изменилась, что он никогда не дал бы ей двадцати восьми лет. Он мог бы клясться, что ей было всего только двадцать.

– Иоанна, – прошептал он, – вы сейчас прямо удивительны. Какие у вас прекрасные волосы!

– И все мои волосы, да мои волосы, – ответила она так тихо, что мог слышать только он один. – Неужели вы больше ничего не видите, кроме моих волос?

– Я стою здесь и изумляюсь. Они прямо замечательны!

– Опять! Если только вы скажете это вновь, то я никогда не буду причесываться специально для вас.

– Для меня…

Солнце уже стало спускаться за горы, когда Блектон вдруг невежливо заторопил свою жену и Иоанну и, поглядев на часы, первый встал из-за стола, чтобы приготовить всех к вечернему событию.

– Я хотел бы, чтобы вы были уже там до наступления сумерек, – объяснил он. – Поэтому поторопитесь, пожалуйста!

Все были готовы за пять минут. Когда они вышли к экипажу и Блектон с женой оказались впереди, то Альдос упрекнул Иоанну:

– Вы эту вуаль надели, вероятно, нарочно, чтобы наказать меня?

– Это очень красивая вуаль, – ответила она.

– Но ваши волосы лучше.

– Опять волосы! Вы ставите меня в очень неловкое положение, Джон Альдос, потому что смотрите на меня, не отрываясь, во все глаза.

Они остановились около громадной плоской скалы, у которой суетились люди, прикрепляя провода к небольшому ящику с кнопкой. Блектон указал на нее, и лицо его запылало от возбуждения.

– Вот эта самая ничтожная вещичка, мисс Грэй, – сказал он, – и может взорвать целую гору. Достаточно одного только прикосновения к ней вашего пальчика. Вы видите вот ту черную громаду у основания горы? Прямо перед вами, вон там, где виднеется народ? Это в полумиле отсюда. Там-то и врыт в стену «койот».

Голос его дрожал от волнения, когда он шел и указывал перед собой своей длинной рукой.

– Только подумайте об этом! – захлебывался он. – Чтобы пройти сквозь эту гору, мы израсходуем всего только какие-нибудь сотни тысяч долларов, тогда как в будущем, благодаря нашим работам, поезд, идущий от Атлантического океана к Великому, выгадает на всем пути семь минут! Можно подумать, что это – расточительность. Но это не так. Это знание! Это конкуренция с соседней дорогой! Это – настойчивость сверх меры, именно настойчивое желание сделать нашу дорогу самой лучшей в мире. Слушайте!

Стал быстро сгущаться мрак. Черная гора стала медленно исчезать из виду, и сквозь этот мрак вдруг раздались через мегафоны голоса, удалявшие публику с опасных мест.

– Разойдитесь! Разойдитесь! – кричали они. – Разойдитесь!