Рассказы

— Антон Валентинович? Хороший человек, приятный. Менеджер. Бывший микробиолог. Культурный, обходительный. Такая, знаешь, помесь джентльмена с официантом. Пальто подает, ручку целует, цветы дарит. Не успеешь чего-нибудь захотеть — он несет уже на подносике. Сразу после консерватории, когда мы гуляли по Никитской, он мне говорит: я, говорит, между прочим, Антонина Петровна, за прочные семейные узы. Я тогда внимание не обратила, а уж потом… Господи, как он меня достал своими узами! Месяца три мы прожили, и все три месяца — одна песня: пора в загс. Я ему: куда ж пора? Только-только познакомились! И потом: посмотри на меня, я ведь вольная Жар-птица, а не курица-несушка. Он: узы-узы-узы-узы!.. Тьфу! Что ж ты будешь делать?

— Ну, тебе, Тонь, не угодишь! И «штамп поставь» и «в загс не пойду». Как у меня бабка говорила: ни хрен, ни мед, ни козий помет.

— Вот это точно про Антоху! Не мужик, а какая-то вафля мокрая. Кстати, вафельку не хочешь?

Она достала из сумки упаковку вафель:

— Лимонные. М-м-м!

— Нет, спасибо. Ну и?..

— М-м-м… мнямка какая… Ну и что? Бросила я его. Надоел он мне. Кофе несет в постель. Сапоги, как приду с работы, снимает. Ужин готовит. Посуду моет и плачет, как Ярославна: люблю, говорит, тебя, Антониночка, всей своею душой. Всей своей макро- и микробиологией тебя обожаю и боготворю, пойдем в загс. Ушла я, приехала к себе. А он под окном ночами стоит. Я на втором этаже живу. А он прямехонько под окном торчит, как тушкан. Я ему: уходи отсюда! Что ты меня, как Вечный Огонь, стережешь по стойке смирно? Иди, гуляй. А он: не уйду, хочу уз. Однажды я не выдержала, взяла ведро с помоями и…

— О господи! Фашистка… И что, ушел?

— Ушел.

— М-м-да.

— Зато другой пришел. Сёмка с автосервиса.

— Так-так-так.

— Веселый мужик. Щедрый такой, остроумный. Он меня знаешь как называл?

— Как?

— Клюква в сахаре. Кстати, не хочешь?

Она достала из сумки «клюкву в сахаре».

— Нет, спасибо. Значит, Сёмка.

— Гр-гр-гр, какая клюковка. Свеженькая! Точно, не хочешь?

— Точно.

— Значит, Сёмка. С ним было, знаешь, как-то легко. Все как-то само собой. Как он говорил: «в легкой манере». С полгода мы с ним жили, никаких проблем. И вот однажды я его спрашиваю: слушай, Сём, а мы будем с тобой это… ну, загситься? Или так, без клейма обойдемся. А он: да как хочешь, Тыха (он меня «Тыха» звал), мне по барабану. И улыбается. Во весь жевательный аппарат. Я говорю: как это, «по барабану»? Это вопрос принципиальный. Он: а чего здесь принципиального? Хочешь — хоть сейчас взбрачнемся. Не хочешь — будем, так сказать, жить внебрачно. Я: и тебе, выходит дело, все равно? — Абсолютно. — То есть тебе наплевать, жена я тебе или нет? — Ну… — Не «ну», а наплевать! Ах ты, вертихвост! Развел, понимаешь, демократию. Демагог. Семистволка беспринципная. Ну и тут я слегка вспылила. Что же это за отношение ко мне? А? Я девушка порядочная, люблю во всем ясность и определенность. Меня так пионерская организация, можно сказать, воспитала. Финтифлюшничать — значит финтифлюшничать. А в загс — значит в загс. И точка. Это ж не «вам сыр или колбасу?» Тут вопрос коренной! Выходить замуж или не не выходить — это, брат, выбор ого-го! Это тебе не в какой ноздре козявки копать! Я ему все это доходчиво объяснила. С помощью, помню, томика «Анны Карениной».

— Как это? Толстого читали, что ли на ночь?

— Ага, прочитала я ему пару раз… Вронским по темечку. Фру-Фру, блин! Что это за отношение к честной женщине?! А? Должен быть у меня социальный статус или нет? Что это за социальная хлестаковщина. В общем…

— Расстались?

— Расстались. Сейчас еще один… обормот… на подходе.

— Кто такой?

— Васька. Предлагает фиктивный брак. На взаимовыгодных условиях. Этот уж совсем… Комбинатор. Ну, я ему сегодня вечером популярно все объясню про священный институт брака. На святое замахнулся, фарцовщик. Спекулянт. Я ему устрою комсомольское собрание. Будет ему выговор с занесением в учетную карточку.

Раздался звонок.

— Побьешь, что ли? — спросил я.

— Как получится, — улыбнулась Тоня. — Ох, ну и сволочи же вы, мужики!

— Спасибо.

— Не за что. Может, возьмешь клюкву-то? Сам сладкое не любишь — жене отдашь. Привет ей, кстати, передавай. А то я от нервов сама все съем. Потом худеть. Возьми, свежая клюква! И зефир с вафлями бери. Бери, бери… Всё, пошли сеять разумное, доброе, вечное.

Я взял. И пошел сеять. И привет жене передал.

Тоня так замуж и не вышла. Пока

Зато завела себе двух улиток. Женю и Женю. Евгения и Евгению. Сейчас, оказывается, модно заводить улиток. Здоровые такие, как кабачки. Забыл, как называются. Живут лет десять, растут. Гермафродиты. То есть между собой эти два слизня решают, кто тетя, а кто дядя. Потом меняются ролями. Впрочем, в этом что-то есть от человеческих отношений.

Тоня умильно кормит их мелко нарезанными огурцами. Часами просиживает у аквариума, созерцая Жень. И все разговоры у нее теперь о Женях. Какие они умные, добрые и какие у них гармоничные отношения.

Вы что-нибудь понимаете?

Я — нет.

Гражданин Ужуписа

Раньше я краем уха что-то слышал о республике Ужупис.