Читаем Рассказы полностью

Во-первых, некто Иван Сергеич, которого в любой ситуации интересовал лишь один вопрос: сколько кто получает. Сколько получали евнухи императора в Запретном Городе Гугун? Сколько получает наш экскурсовод? Сколько получаю я? Сколько получал мой прадед, служивший у Колчака? Сколько получал сам Колчак? Какова средняя зарплата китайского сталевара? Сколько имеет в день средний южнокитайский бомж, сдающий пустые кокосы?.. Почём в Китае похоронить? Каков в Китае штраф за второго ребёнка? А что, если двойня? Каков минимальный оклад китайского кандидата почвоведческих наук? А искусствоведческих? Какова в Китае минимальная для чиновника взятка, за которую расстреливают? А кто расстреливает и сколько получает?.. При этом он ещё все время переспрашивал: «Это чистыми?» Или: «Это грязными?»

Все финансовые сведения Иван Сергеич аккуратно заносил в блокнот и глубоко и удовлетворённо вздыхал после каждой записи, как после удачной клизмы.

Во-вторых, в костяк группы входила некто Анна, женщина средних лет, в парике под Суворова, которая всё время бегала, всем интересовалась, всюду лазила и отовсюду падала. К концу тура она чуть было окончательно не убилась, едва не полетев вниз париком с Большой Пагоды Диких Гусей (очаровательной, кстати, пагоды), но Бог миловал. Зато она потеряла-таки парик где-то в пещерах Лунь Мэнь.

Третьим активистом был некто Жора из Салехарда. Жора в самый первый день в Китае купил цитатник Мао Цзэдуна на русском языке и с тех пор изъяснялся только крылатыми маоцзэдунизмами. Типа того: «Кто побывал на Великой Китайской Стене, тот молодец. Кто не побывал на Великой Китайской Стене, тот не молодец».

Утром, наложив себе на тарелку целую гору свиных шкварок, Жора говорил: «Кто не мечет поросятину перед тяжёлым трудовым днём, тот не молодец. Кто зажёвывает свинью на завтрак, тот молодец».

Накупив в городе Сиань пуда полтора всяких статуэток из фарфора, Жора нравоучительно вымаодзедунивал: «Кто покупает фарфоровое зверьё, тот молодец. А кого на фарфоровую фауну душит жаба, тот ни фига не молодец».

Наконец, очень активными туристами была пожилая пара: Пётр Кузьмич и Мария Никитична.

Сначала насчёт Петра Кузьмича.

Садимся мы, например, в поезд Сиань-Лоян, а Пётр Кузьмич и говорит:

— А вот сейчас китайские товарищи отцепють наш голубой вагончик… отгонють его в отдельный ангарчик… и проведут с каждым… индивидуальную беседочку… на предмет знания устава КПК…

А глаза такие добрые-добрые. У Петра Кузьмича, а не у китайских товарищей.

Заходим в кантонский ресторан, а Пётр Кузьмич:

— А вот сейчас наши азиатские коллеги разведуть нас… по отдельным кабинетикам… и устроють… каждому… допросик с пристрастием… насчёт лояльности… курсу партии…

И так до бесконечности.

С Марией Никитичной вышла другая история. Ещё в Пекине экскурсовод рассказал нам о знаменитом китайском блюде «три писка». Ну, вы знаете. Берётся живой новорожденный мышонок и, пардон, естся. Подается мышонок китайцами. Мышонок, если его правильно есть, должен успеть издать всего три писка: когда он, бедный, родился, когда его, родного, насаживают на палочку и когда его, сладенького, ест китаец. Очень трогательный деликатес.

Честно говоря, словосочетание «Три писка» у меня ассоциируется с другим. Когда женщина входит в море (это проверено тысячами примеров), она издаёт первый писк, когда вода касается ног, второй — когда живота, третий — когда груди. Не знаю, какая связь между китайским блюдом и женским купанием, но чувствую — она есть.

Марию Никитичну повествование о китайском мышеедстве поразило в самое сердце.

— Что же это за публика, которая кушает мышА?! — изумилась Мария Никитична и с тех пор на китайцев косилась (извините за смысловую тавтологию) с недоверием и всех нас достала своими риторическими вопросами типа:

— Как же это можно питаться хвостатым парным мышОм?!

Или:

— Что же это за готовое блюдО, если мышОвое дитё пищит?!

На что Пётр Кузьмич щурился и говорил:

— А вот сейчас, мать, наши друзья с Востока… как рассодють нас по отдельным комнаткам… как раздОдють каждому по малолетнему мышУ с вилкой…

Мария Никитична на это ахала, всплескивала руками, а Пётр Кузьмич удовлетворённо улыбался. Всё это очень напоминало гоголевских «старосветских помещиков».

Вот в таком лихом составе мы и колесили по Китаю.

Должен сознаться: история про пищащего «мышА» поразила не только Марию Никитичну, но и меня. И я сразу стал по отношению к китайской кухне каким-то таким гордым и подозрительным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза