Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб

Старик вдруг усмехнулся, а затем стащил с себя шкуры. Его плечи оголились, демонстрируя располосованные старыми шрамами руки.

– Когда яд в телах умерших становится менее опасным, мы обматываем их тканями и шкурами, а затем делаем надрезы на телах соплеменников. Лесные носят перепачканные ядом одежды, и часть заразы попадает в их кровь. Они болеют, но, когда выздоравливают, становятся неуязвимы перед hai`rla.

Лекарь чуть не сел прямо там, на грязном полу. Ему понадобилось много времени, чтобы осознать сказанное медиумом. Но сколько бы он ни копался в памяти – не мог найти даже упоминания в своих лекарских книжках о подобном методе приобретения устойчивости к болезням.

– Откуда вы… узнали об этом способе? – только и смог выдавить опешивший хаванец.

– Беда пришла из ниоткуда. Просто в один день соплеменники начали заболевать. Они гнили заживо и умирали в муках, которые трудно представить. Никакие известные мне травы не помогали. И тогда к нам наведался юноша из племени Кабана. Он сказал, что их vei`li было послано предсказание. Она заставила каждого соплеменника разрезать руки и ноги, а затем влезть в грязные одежды умерших. Даже стариков и детей. Конечно, некоторые не вынесли hai`rla и погибли, но выжившие больше не заболевали.

– И вы так просто им поверили? – не унимался Нуска.

– А у нас оставался выбор? Когда течение несет тебя к обрыву, ты хватаешься даже за соломинку. – Нирка не говорил, а скрипел. Чувствовалось, что ему тяжело дается каждое сказанное слово, но он продолжал рассказ: – Я делюсь с тобой знаниями лесных племен. Хоть сурии и наши враги, но никто не заслуживает подобной участи, и… Я хочу донести до тебя: если бы vei`li или vei`la были с нами, то племя Орла было бы в пять раз сильнее.

Нуска знал, что означало его «в пять раз сильнее». Если сегодня племя Орла насчитывало дай духи тридцать-сорок человек, то до болезни их было по меньшей мере две сотни.

– Теперь ты понимаешь, на что обрекаешь лесной народ, связывая свою жизнь с hain`ha?

Лекарь не знал, что и ответить. Впервые в жизни он просто склонил голову в уважительном поклоне и прошептал:

– Я благодарю вас за переданные знания. Но остаться не могу. И все же хочу узнать, когда произошли события, которые вы описываете?

– В первый раз – почти сразу после Дня Заката, во второй – четыре холодных времени назад.

Лекарь нахмурился, пытаясь разобраться в своих поспешно сменявшихся видениях, а заодно и мутных воспоминаниях. Его отец погиб… пять лет назад, когда Нуске только исполнилось тринадцать. Во время инцидента в Хаване. Значит ли это, что «черная мразь» добралась до лесных племен через целый год? Как это могло произойти, если Хавана находится на юге Скидана, а лесные племена – на дальнем севере?

А как же первый раз, когда черная мразь разразилась в лесных племенах? Неужели это произошло в те три года, когда разрабатывалась отрава?

Нуска судорожно соображал, не обращая внимания ни на стоящую в помещении вонь, ни на пристальный взгляд старика.

– Кто-нибудь из вас… видел хаванку перед тем, как случилась эпидемия hai`rla? – Нуска так задумался, что заговорил на скиданском, но болезнь назвал по-лесному.

И в ответ лекарь услышал чистую скиданскую речь:

– Да, так оно и было. Поэтому я и хотел узнать, хорошо ли ты разглядел ту h`aidgehl svishe.

Нирка действительно знал скиданский. А теперь еще и использовал столь бранные слова. Но Нуску больше не беспокоили те секреты, что хранил этот старик.