Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб

Наполнив руки энергией, мужчина выбирался, ломая ветки и ствол. Его глаза заливала кровь, но он, моргая и ничего при этом не видя, продолжал бороться с этим деревом, будто с самым лютым врагом.

Выбравшись из-под завала, мужчина присел и оторвал огромный ствол от земли, а затем сбросил его с холма. Дерево покатилось вниз с жутким треском, а затем там и пропало. Сурии повалился на колени. Слезы и кровь застилали ему глаза. У учителя была сломана шея, а вся земля под ним почернела. Он не шевелился и не дышал.

Мужчина из последних сил призвал оружие и во второй раз пронзил свою руку. Но сколько бы раз он ее ни протыкал, ни вонзал клинок в свое тело, ни вбивал себе в ноги – результат был один. Его каналы были переполнены, они больше не могли впитать в себя темную энергию. Дэ лилась через края, струилась по земле и испарялась.

Что, если выпустить темную дэ? Но сможет ли он ее контролировать? Не опустится ли на Скидан вновь та болезнь, которую он забрал? Мужчина не знал.

Перед ним стоял выбор. Но даже если он сейчас сможет выжать из себя дэ, которую принял, то тогда Галан погибнет от болезни.

Ученик наклонился и положил голову своего учителя к себе на колени. Несмотря на то что шея арцента была неестественно вывернута, его лицо почти не пострадало. Казалось, что Галан просто уснул. Мужчина наклонился и мягко коснулся губами лба учителя.

Это был день, когда он лишился последнего человека, который был добр к нему. Последнего, кто его принимал. Единственного, кто любил.

Сжав уже похолодевшую руку арцента, мужчина скрючился на краю холма и еле сдержался, чтобы не завопить от переполнившей его боли и сожаления.

Кто в силах простить его? Кто в силах подарить ему смерть, которой он так искренне жаждет?

Разве можно смыть с рук грехи, подобные этим?

Неужели он родился только ради того, чтобы все, чего он коснется, тут же обращалось в прах?

Они вместе лежали. Ученик крепко сжимал раздробленную руку учителя в своей. Над Хаваной собрались тучи и пошел дождь. Мужчина чувствовал, что та дэ, которую он не сумел принять, впитывалась в землю, но ничего не мог с этим поделать. Ноги, что он так неистово пронзал мечом, отказывались поднимать его.

Молодой сурии зарылся носом в волосы Галана и закрыл глаза. Он молился духам, чтобы для Скидана настал следующий день. Чтобы на небе расцвел рассвет, дарящий тепло, благодать и стирающий с лица земли каждый клочок тьмы.

– Сотрите меня. Я не желал рождаться. Мне недостаточно просто умереть. Я просто не хочу существовать с самого момента рождения, – прошептал мужчина, а затем закрыл глаза, заливаемые неистовым дождем.

Глава 20 Пробуждение

Нуска не знал, сколько же он проспал. Но стоило лекарю приподняться на кровати, как его одолели слабость и головокружение. Желудок, казалось, прилип к спине. В своем путешествии они с Сином и так почти ничего не ели, а теперь, спустя то долгое время, что Нуска провел без сознания, голод дал о себе знать.

Лекарь оказался в покоях медиума. За ним явно ухаживали: переодели, обмыли, обработали обожженную руку. Что было странно, ведь Нуска, можно сказать, открыто выступил против воли лесного племени.

А теперь… Нуска и сам не знал, что делать дальше. Сны, что он видел, оказались на редкость яркими и запоминающимися. Ему не составило никакого труда сопоставить видения с реальностью. Истребление лесного племени. Инцидент в Хаване. Арцент, которого он уже видел в своих снах.

Все, что Нуске довелось узнать, было понятным и очевидным, но вместе с тем какие-то важные моменты от лекаря ускользнули. Он чувствовал, что чего-то в этой жуткой истории не хватает. Словно ему специально показали только то, что ему было позволено видеть. И тот голос… Будто бы Тиама, та хаванка без сердца, знала, что он влез в чужие воспоминания. И знала это еще тогда, в прошлом.

Она же и затуманила его видение – вот к какому выводу пришел Нуска. Он перескакивал с одного воспоминания на другое, словно смотрел в калейдоскоп. И теперь информация, которую лекарь получил, вызывала лишь больше вопросов.

«Понятно только одно. Когда комета в очередной раз пролетит над Скиданом, та хаванка вернется. И превратит нашу жизнь в бездну».

Но она ведь позволила увидеть связанный с ней отрывок воспоминаний? Значит, запугивала? Хотела, чтобы ее ждали и тряслись от страха?

«Ха, поганая svishe, надеялась напугать меня? Не бывать этому. И Син…»

Нуска схватился за голову.

Теперь ему стало действительно страшно. Какими глазами он посмотрит на эрда? Сможет ли принять его прошлое? Нуска даже сейчас не знал, как теперь относится к правителю. Он не мог сопоставить того молодого сурии, безжалостно лишившего жизней сотни людей, и эрда, с которым выпивал, веселился и даже…

– Нуска-йа, ты проснулся?

Лекарь нахмурился. До этого момента он даже не думал, что в комнате может быть кто-то еще.

– Нирка-йа?

– Верно, – отозвался медиум. – Раз ты пришел в себя, то нам нужно многое обсудить.