Распутница с Аргуса

— Семь лет назад меня не было в пределах империи. До меня доходили только слухи.

— Все равно удивительно. Одним словом, Шарла пропала, и эта новость так повлияла на Андалвара, что он немного… — Бармен покрутил пальцем у виска. — Правда, на управлении государством это не сказалось, и во внутренних и во внешних делах он по-прежнему был проницателен и смел, однако что касается его детей, он стал буквально трястись над ними. Например, запретил Андре, как, например, Шарле, даже думать о регентстве, тем более заниматься государственными делами. С таким же преувеличенным вниманием он относился и к своему сыну — он запретил касаться его пальцем. К принцу в качестве помощника и няньки был приставлен раб по имени Доличек. В общем-то, это обычное дело в королевских семьях, подобная традиция держится уже около четырехсот лет. В общем, росли королевские дети как сами хотели. Свой каприз ставили во главу угла. Андра выросла, как говорят, испорченной и себялюбивой, да и от Пенды, утверждают, вряд ли можно ждать, что он станет добрым королем.

— Понятно, — задумчиво сказал Келаб. — Еще что-нибудь расскажи. Кто, по общему мнению, теперь в силе при дворе?

Финзи помедлил, глянул из-за плеча Келаба — все вроде спокойно. Астронавт за столом по-прежнему похрустывал голубоватыми чипсами. Бармен вздохнул и тихо продолжил:

— Прежде всего, конечно, Андра и Зенхан Вар. Его все называют лордом-главноуправляющим. Все говорят, что Совет шести полностью у него в кармане. Ну, это орган, состоящий из правителей вассальных миров… Тебе должно быть известно…

Келаб кивнул.

В империю теперь входили шесть государств, главы которых имели формально равные права с правителем Аргуса. Этот союз когда-то подчинил большую часть галактики. Главную скрипку играл в нем король Аргуса, всем остальным приходилось подыгрывать ему. Так продолжалось все время, пока определяющими в свободном пространстве были количество кораблей и численность вооруженных сил. Баланс интересов поддерживался на достаточно прочных, определяющих принципах. Очевидно, что каждый из этих миров по отдельности выжить был не в состоянии.

— Что за человек этот Зенхан Вар?

— Ну-у, знатный! Из самых благородных. Говорят, честный. Еще болтают, что по уши влюблен в эту черную ведьму. Андалвар в делах полагался исключительно на Зенхана, а не на своих детей. Ходят слухи, что теперь, после смерти Андалвара, все при дворе пойдет по-другому. В молодости Зенхан отличился в войнах, о его искусстве владения мечом ходят легенды. Думаю, люди пойдут за ним…

— Еще что-нибудь? — настоятельно потребовал Келаб.

Финзи пожал слоновьими плечами:

— Нашел тоже кого спрашивать! Что я, знаток того, что делается при дворе? Ну, Зенхан — второй после Андры. А может, и нет. Есть там некая Сабура Моно, но о ней никто ничего не знает.

— Кто она?

— Женщина, больше ничего сказать не могу. Очень толстая женщина — для ее габаритов еще не придумали размер — это все, что я знаю. Говорят, что она сует нос во все, что происходит в империи, что Андалвар безоговорочно доверял ей, что она была его главной советницей. Слухи есть слухи. — Финзи опять передернул могучими плечами. — Она очень редко появляется на публике, не участвует ни в каких дворцовых церемониях. Если у нее есть слуги, то они молчат словно в рот воды набрали.

— Загадочная толстушка? — прокомментировал Келаб.

— Вот именно, — с подчеркнутой страстностью ответил Финзи. — Это все, что я слышал о ней. Так что если ты хочешь узнать еще что-либо, то не сиди здесь и не булькай!..

Келаб совсем по-мальчишечьи улыбнулся — растянул губы и обнажил ряд ровных белых зубов, затем загорелой рукой пригладил волосы. Наконец стряхнул невидимые соринки со своей удивительно цветастой одежды. К его левой мочке был прикреплен золотой кружок, в котором отражался свет тусклых ламп, развешанных в забегаловке.

— Спасибо, Финзи. Ты первый, с кем мне удалось поговорить на Аргусе после возвращения. Два года, старина, — это два года. Много воды утекло за это время. А что говорит по этому поводу народ?

— Какой? Чей голос ты хотел бы услышать — сильных мира сего или обывательские сплетни?

— Сплетни, конечно! — Келаб допил ликер и поставил рюмку на стол. — О чем он вещает?

Финзи мельком глянул мимо чародея в сторону астронавтов, и взгляд его мгновенно обессмыслился. Потом он резво принялся протирать поверхность стойки. Келаб чуть обернулся, глянул на посетителей. Те тоже примолкли — сидели с каменными лицами и бездумно поглядывали по сторонам. Пакетик с чипсами переходил из рук в руки, но никто теперь не запускал в него пальцы. Келаб понимающе усмехнулся — ясное дело, все побаиваются шпиков. Даже сами шпики… Как бы на них не донесли за то, что они не донесли.

Келаб повторил вопрос:

— Так как, Финзи, рассудил простой люд?

Бармен неожиданно перегнулся к нему через стойку — дерево предупреждающе заскрипело.

— Совсем забыл. Я и раньше хорошей памятью не отличался, а теперь просто напрочь отрубило!

Он хмыкнул и, видимо устыдившись собственной трусости, признался: