Распутник

Пока мой разум начал набрасывать мелким шрифтом положения нашего договора, Белль все еще отставала от меня на четыре шага, продолжая оплакивать свой негодный банковский счет.

– …наверное, нужно занять денег у сестры. То есть хочу ли я? Нет. Но тут уже не до гордости. Я всегда возвращаю займы, Дэвон. Трудно спать по ночам, когда знаешь, что должна людям денег. Даже если речь о твоей сестре…

Я перебил ее, повернувшись к ней на табурете:

– Я заведу с тобой ребенка.

Эммабелль так сильно опьянела, что сперва уставилась на меня, медленно щурясь, будто только поняла, что я вообще здесь.

– Ты… эм, что?

– Я дам тебе то, что ты хочешь. Ребенка. Устойчивое финансовое положение. Все по полной программе. Тебе нужен ребенок, деньги и второй родитель. Я могу дать тебе все это, если ты подаришь мне наследника.

Белль отпрянула от меня.

– Я не хочу выходить за тебя, Дэвон. Знаю, что у Персефоны все сложилось, но вся эта моногамия – не моя тема.

Тема. Она сказала «тема». Собирайся и уходи.

Но мой член заставил меня остаться. Я взял стоящий перед ней стакан с водой и поднес к ее губам.

– Дорогая, я не предлагаю тебе выходить замуж. В отличие от Киллиана мне нисколько не интересно объявлять всему миру о том, что меня приручили и одомашнили. Мне лишь нужна та, с кем я могу завести ребенка. Отдельные дома. Отдельные жизни. Подумай об этом.

– Да ты, наверное, под кайфом. – Забавно слышать это от женщины, которая сейчас не в состоянии пересчитать количество пальцев на своей правой руке.

– Если согласишься, твой ребенок может стать Его или Ее Высочеством, – процедил я.

В Бостоне не нашлось бы ни одной клятой души, которая не знала о моих королевских титулах. Окружающие относились ко мне так, будто я следующий в очереди на трон, хотя на самом деле еще порядка тридцати представителей монархии должны были бы встретить свою безвременную (и маловероятную) кончину, прежде чем я стал бы королем.

Я поставил стакан, подозвал бармена и заказал Белль жирную еду с булкой, чтобы помочь справиться с надвигающимся похмельем. За стенами паба на улицы Бостона опустилась ночь. Часы тикали. Я знал, что по ночам Эммабелль работала в «Мадам Хаос», либо отрывалась в клубах.

– И этот ребенок станет маркизом? – Она жевала прядь светлых волос, больше забавляясь, нежели обдумывая предложение.

– Или маркизой.

– А их будут приглашать в Англию на королевские приемы? А крестины будут? Мне придется носить дурацкие шляпы и делать реверанс?

– Возможно, если захочешь наказать саму себя, принимая приглашения.

– У меня нет смешных шляп. – Она наморщила нос.

– Подарю тебе одну, если заведем ребенка, – небрежно сказал я, с каждой секундой все больше и больше увлекаясь этой идеей. Эммабелль идеальна. А именно тем, что она – сущий хаос. Если Белль от меня забеременеет, то ко мне больше никто и близко не подойдет. Тем более Луиза Бутчарт. – Слушай, у нас уже был секс, поэтому мы знаем, что процесс зачатия будет впечатляющим. Я богатый, местный, у меня отличное здоровье и высокий коэффициент интеллекта. Я буду платить алименты, обеспечу тебя хорошим жильем и помогу растить ребенка. Мы можем оформить совместную опеку, или же ты позволишь мне навещать вас по выходным и праздникам. В любом случае я буду настаивать на возможности регулярно проводить время с ребенком, поскольку в перспективе оставлю ему баснословное наследство и королевский титул.

Эммабелль склонила голову набок, изучая меня взглядом, будто из нас двоих именно я невменяемый.

– Подумай об этом. Так ты получишь все, что тебе нужно. Не просто донора спермы, а отца для ребенка и деньги за твои усилия, но при этом обойдешься без самого нежелательного – мужа, который ограничит твою свободу и перед которым нужно отчитываться.

– Ты сумасшедший? – Она потерла лоб.

Я всерьез задумался над ее вопросом на случай, если мы, неведомо для меня, уже перешли к генеалогическому генетическому тестированию.

– Возможно, но по наследству это передаваться не должно.

– Я не могу сделать это с тобой! – Белль взмахнула руками.

– Почему нет?

– Во-первых, потому что я не охотница за деньгами.

– Это так, – согласился я, когда бармен подтолкнул к Белль тарелку с чизбургером и чипсами. – И очень жаль. Охотниц за деньгами недооценивают. Они пробивные люди, у которых всегда есть план.

– Наши семьи с ума сойдут, – сказала она, щедро набив в рот говядину с соусом и кетчупом, и облизала пальцы. Нет ничего сексуальнее, чем наблюдать, как Белль Пенроуз наслаждается мясом. Разве что, возможно, наблюдать, как Белль Пенроуз наслаждается куском мяса, который у меня между ног.

Будет приятно зачать с ней ребенка.

– Не знаю как твоя, а моя и так уже невменяемая, – невозмутимо ответил я, снимая ворсинку с пальто. – А если серьезно, мне чуть за сорок. Тебе – за тридцать. Мы оба самые независимые и состоявшиеся личности среди наших друзей. Все остальные в нашем окружении получили свой статус по наследству или в результате брака. Никто не сможет отнестись к этой договоренности с неодобрением.