Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна

Тезис о фундаментальном «бесстрастии» «старца», как нетрудно заметить, находился в видимом противоречии с признанием за ним права на телесное совокупление с женщинами. Данная «логическая шероховатость» разрешалась за счет объявления плотского соития чем-то вроде «побочного продукта», производящегося время от времени по независящим от «старца» причинам и не имеющего к его глубинной, духовной сути никакого отношения: «И никогда я об этом не думаю. Пришло — закружило… прошло — стошнило… Придет, закружит и отпустит, и нет в этом для меня ни греха, ни радости. Ибо сие не от меня исходит, и не волен я против этого бороться»171.

Демонстративное отношение к греху плотского соития как к чему-то пришедшему извне, случайному, незначительному и, по сути, нежеланному, одним словом, «параллельному», не только давало «безгрешному» Распутину дополнительное право уходить от моральной ответственности за совершение греховных с религиозной точки зрения действий, но также позволяло открыто и «спокойно» признаваться в собственном половом слабосилии. Это было чрезвычайно важно с точки зрения психологической гиперкомпенсации. «Не ради этого „греха“, который со мной случается редко(курсив наш. — А. К., Д. К.), я хожу в баню»172 с женщинами, а для их исцеления: для проповедования идеи «бесстрастия», для «снятия страстей», изгнания «блудного беса», унижения гордыни и очищения от скверны.

В развитие идеи «исцеления бесстрастием» Распутиным была выдвинута своего рода «концепция сексуальной гомеопатии», то есть лечения малыми дозами «лекарства», по механизмам действия совпадающего с недугом и опасного для человека в больших дозах. Григорий считал, что должен целовать женщин до тех пор, пока его поцелуи «не сделаются противными»173 и пока «большой блуд», таким образом, не окажется изгнанным посредством «малого блуда».

Реализация «греховных» по своей сути действий под маркой борьбы с «плотским грехом», с точки зрения Д. Д. Исаева, оказывалась очень удобной, поскольку представляла Распутина в «нравственно благопристойном» свете и позволяла беспрепятственно привлекать новых поклонниц: «Подобная, как сейчас бы сказали, психотерапевтическая постановка вопроса часто действительно способствовала снятию тех психологических, невротических блоков, которые мешали женщинам достичь оргастической разрядки. Поэтому неудивительно, что с точки зрения традиционных подходов, ориентированных на мужское представление о сексе, Распутин воспринимался как „половой гигант“… И одновременно может считаться чуть ли не импотентом, так как практически не мог совершать половые акты… При этом зачастую поклонницы и пациентки оказывались „без ума“ от своего кумира, который… весьма оригинальным способом… укрощал плоть (а фактически доводил до максимального уровня возбуждения, а иногда и разрядки), при этом формально не принуждая их к нарушению верности. Подобная тактика вполне могла бы сойти за вариант терапии сексуальных расстройств у женщин („секс-терапия“). И многие были ему не просто благодарны, а боготворили, так как впервые получили возможность по-настоящему наслаждаться этой стороной человеческой жизни»174.

Правда, как подмечает Илиодор, «исцелять» Распутин стремился молодых и хорошеньких, «но так как старые — и гораздо усерднее молодых! — лезли освятиться поцелуями „старца“, то он их бесцеремонно отталкивал»175. Илиодору жаль было бедных старушек, однако, по-монашески наивно рассуждал он в тот момент, «ведь у старых и блудных страстей нет, — правильно Григорий поступает»176.

Наряду с сексуально привлекательными женщинами, Распутин охотно «исцелял» и мужчин, к которым также порой испытывал явный сексуальный интерес.

Еще в молодые годы, во время одного из странствий, Григорий оказался объектом гомосексуальной агрессии. Приключилось это в Верхотуринском монастыре, где несколько ночей подряд его домогались и в итоге чуть было не изнасиловали отцы Сергей и Иосиф. «Я не собираюсь участвовать в ваших блудодействах!»177 — воскликнул, по собственным словам, Григорий и бросился наутек.

В дальнейшем, однако, поведение Распутина довольно четко высветило его бисексуальную природу: «Не только баб я лечу, но и мужиков. Ты знаешь еп. Иннокентия… Так вот, он мой большой друг. Страдает он, бедняга, очень от блудных мыслей. Как увидит бабу, то готов, по его словам, прыгнуть на нее, как жеребец на кобылу. Я его лечил. Как только заявлюсь к нему, то он меня кладет с собой в постель под одно одеяло и говорит: „Лежи, лежи, Григорий, со мной; как ты со мною, так у меня нет плотских помышлений“178. Примечательно, что рассказ свой Распутин ведет не где-нибудь, а в бане, в которой находятся двое — он сам и красивый молодой монах Илиодор. Распутин явно ждет реакции. Но Илиодор — огромный детина «с пудовыми кулаками»179 — застенчиво молчит…