Распутин. Выстрелы из прошлого

В это самое время миллионы русских крестьян пребывают за чертой бедности - нехватка земли, непосильные выкупные платежи. Школ и больниц катастрофически не хватает - грамотных лишь 20% населения, село практически оставлено без квалифицированной медицинской помощи. В богатейшей Сербии обитает не более девяти процентов населения, и ее природные богатства не используются должным образом, города немногочисленны, железных дорог нет, инфраструктуры нет. Но не обнаруживается у России цели важнее, чем осыпать золотом вполне сытых, самодостаточных «братушек». Да еще проливать за них кровь…

И ведь прекрасно видели, что это за публика! Достоевский писал в своих «Дневниках писателя»: «…в части славянской интеллигенции, в некоторых высших представителях и предводителях славян существует действительно затаенная недоверчивость к целям России, а потому даже враждебность к России и русским… Нечего скрывать нам от самих себя, что нас, русских, очень даже многие из образованных славян, может быть, даже и вовсе не любят. Они, например, все еще считают нас, сравнительно с собой, необразованными, чуть не варварами. Они далеко не очень интересуются нашими успехами гражданской жизни, нашим внутренним устройством, нашими реформами, нашей литературой. Разве уж очень ученые из них знают про Пушкина, но и из знающих вряд ли найдется уж очень много таких, которые согласятся признать его за великого славянского гения. Очень многие из образованных чехов уверены, например, что у них уже было сорок таких поэтов, как Пушкин. Кроме того, все эти славянские отдельности, в том виде, в каком они теперь - политически самолюбивы и раздражительны, как нации неопытные и жизни не знающие».

Достоевский прекрасно понимает, что православие вовсе не залог братства: «Греческий и славянский элементы несоединимы: оба элемента эти с огромными, совсем несоизмеримыми и фальшивыми мечтами, каждый о предстоящей ему собственной славной политической будущности».

Казалось бы, приговор беспочвенным фантазиям панславистов? Не спешите… Написав все это, Федор Михайлович без малейшего перехода ударяется в романтическое словоблудие, не имеющее ничего общего с реальным развитием событий: «Поймут когда-нибудь даже и народы славянские всю правду русского бескорыстия, а к тому времени восполнится и духовное их единение с нами… На них подействует неотразимое обаяние великого и мощного русского духа как начала им родственного. Они почувствуют, что нельзя им развиваться духовно в мелких объединениях, сварах и завистях, а лишь всецело, всеславянски. Огромность и могущество русского единения не будут уже смущать и пугать их, а, напротив, привлекут их неотразимо…»

Ничего из этих прекраснодушных мечтаний не сбылось! Все проистекало как раз наоборот…

Обязательно нужно упомянуть и еще об одной славянской народности, которую мы упустили из виду: славянах Галицкой Руси и Закарпатья, «стенающих» под гнетом Австрии. Их тоже планировалось присоединить к гипотетической «всеславянской федерации» поскольку они якобы именно этого ждут не дождутся. Увы, увы… Как и поляки, наши самые близкие соседи галичане и закарпатцы были, собственно, чужими России. В древние времена Галицкая Русь была частью Руси Киевской - но с тех пор прошло семьсот лет, в течение которых Галиция принадлежала то венграм, то полякам, а с XVIII века австрийцам. А посему стала чужой. Куропаткин: «Вследствие большей близости к Западу, уже в XIV и XV столетиях галицкое население по образованию и развитию стояло выше москвичей. Н. Рожков указывает, что в библиотеках западнорусских дворян той эпохи, кроме книг литературного характера, уже находились труды научно-литературные, по философии, медицине и естествознанию. А в это время наши бояре не всегда умели подписать свою фамилию и преимущественно занимались охотой и пирами».

Согласен, звучит не особенно приятно для нашего национального самолюбия. Но ведь то, что я цитирую, писали не «тевтонские русофобы» и не «жидомасоны», а родовитые русские люди, безусловно болевшие душой за свою родину.

В 1908 г. Галицию посетил граф Бобринский, один из влиятельных членов Государственной Думы. И, оказавшись в «деревенской глуши», он, к нешуточному удивлению, увидел там не каких-то там оборванцев, а сытый, хорошо одетый, вполне благоприятный простой народ, превосходивший благосостоянием и общим развитием русского мужика. Граф, по его собственным признаниям, был потрясен он допрежь того был правоверным славянофилом и искренне верил в побасенки о «стенающих братушках». Особенно его поразили грамотные галичанки из «деревенской глуши», как замужние женщины, так и девушки. Было от чего удивиться в России деревенская баба и грамотность были понятиями несовместимыми.