Распутин. Выстрелы из прошлого

Иные ставят Горчакову в заслугу и его поступок в 1871 г. когда он объявил, что Россия в одностороннем порядке разрывает Парижский договор 1855 г., запрещавший ей иметь на Черном море военный флот и строить на тамошних берегах укрепления.

Увы, тут опять-таки нет ни подвига, ни решимости. Всего-то навсего удобный момент подвернулся. Ни малейшего сопротивления решение Горчакова не встретило бы по чисто техническим причинам: времена на дворе стояли другие, государства, бывшие противники России, были по уши в собственных проблемах, а Франция вообще только что разбита Пруссией, оккупировавшей Париж. Легко быть героем, выступая с мечом наголо против страшного огнедышащего дракона, если прекрасно знаешь, что дракон давно сдох, и из его берлоги несет падалью…

Безусловно, стоит привести мнение о Горчакове его долголетнего партнера в европейских политических делах, Бисмарка: «С моей стороны едва ли будет несправедливостью по отношению к князю Горчакову, если я скажу, основываясь на наших с ним отношениях, продолжавшихся несколько десятков лет, что его личное соперничество со мной имело в его глазах большее значение, нежели интересы России: его тщеславие и его зависть по отношению ко мне были сильнее его патриотизма».

Характеристика убийственная. А что думали о Горчакове в России? Вот что писал о Горчакове в своих мемуарах его бывший подчиненный, русский посол в Константинополе Н. П. Игнатьев: «Он верил в Европу, в „европейский концерт“, жаждал конференций и конгрессов, предпочитая громкие фразы и блестящие дипломатические беллетристические произведения настоящему практическому действию, не столь эффектному, но упорному, настойчивому и основательному».

Иными словами, Горчаков вместо серьезной работы предпочитал эффектные фразы и пышные меморандумы…

Но многие в России его, повторяю, любили: потомок Рюрика, светский остроумец, немчуру терпеть не может, зато с «культурными» Англией и Францией готов дружить, да и к панславизму относится с симпатией…

Кроме министерства иностранных дел, Горчаков получил еще и пост канцлера - первый по значению в «Табели о рангах».

Но старичок уже впадал в откровенный маразм. Примеры оставил в своем дневнике военный министр Милютин.

Совещание у императора, где решается, быть или нет войне с турками. Горчаков, шамкая, выступает с оригинальнейшей идеей: если европейские державы откажутся совместно с Россией вразумить Турцию и заставить ее прекратить преследования славян, Россия должна объявить в манифесте, что намерена действовать на Балканах единолично… и распустить мобилизованную армию!

Совещание естественным образом прервалось. После того, что предложил Горчаков, ни у кого попросту не нашлось слов, чтобы этот маразм цензурно прокомментировать. Император заседание прекратил, и все тихонько разошлись…

Второй случай. Снова совещание у императора - на сей раз по вопросу о мерах, которые следует принять для противодействия революционной пропаганде. Когда дошла очередь до Горчакова… «Князь Горчаков попробовал поднять вопрос в высшую сферу политическую, но, так как он по-русски говорить не умеет, то речь его не была понятна». Наверняка эта обтекаемая фраза означает, что выживающий из ума старичок опять мямлил что-то несуразное - какой еще может быть смысл?

Но вот Россия одерживает победу над Турцией - несмотря на все недочеты и промахи, которые я выше обрисовал подробно. Есть у России такое достойное уважения качество: в самой безнадежной ситуации простые русские люди превеликим напряжением сил совершают невозможное…

Для выработки мирного договора собрался Берлинский конгресс. И Горчаков, находившийся уже в откровенном маразме, рвется возглавлять русскую делегацию. Милютин: «У нашего престарелого канцлера преобладает давнишняя мечта о конгрессе и что он даже во сне видит, какую роль будет он сам играть на этом конгрессе, чтобы закончить с блеском свое дипломатическое поприще. Такое предположение оправдывается вполне безграничным тщеславием и эгоизмом нашего канцлера».

Если Горчаков собирался блеснуть, получалось как раз наоборот Берлинский конгресс стал сильнейшим ударом по самолюбию и национальной гордости России. Выиграв войну, она получила такой мизер, что это и в самом деле чертовски унизительно.

И главная причина - совершеннейшее бессилие русской дипломатии. Пользуясь футбольной терминологией, она продула Берлинский конгресс с разгромным счетом.

Единственный, кто был еще на что-то способен, - упоминавшийся уже Игнатьев. Толковый был человек, не без ума и способностей. Но он занимал подчиненное положение. Первую скрипку в русской делегации на конгрессе играл Петр Шувалов бывший начальник корпуса жандармов (и неплохой!), назначенный «в дипломаты» лишь пару лет назад и потому не обладавший нужным опытом.