Распутья. Добрые соседи

Первый, как водится, получился случайно, по традиционному арифметическому недоразумению, и поначалу внезапную беременность ее высочества не восприняла всерьез даже она сама. Горький опыт первого брака не располагал к надеждам — мертворожденный первенец, три выкидыша и два замерших плода навсегда уверили принцессу Тину в безнадежности дальнейших попыток. Но когда, к всеобщему удивлению, точно в срок на свет появился совершенно здоровенький мальчишка, она на радостях не пожелала останавливаться. Виктор хватался за голову и выражал опасение сдохнуть прежде времени, Элмар ободряюще хлопал товарища по плечу и уверял, что его девочкам нужны достойные женихи, а практичный Шеллар довольно ухмылялся и вносил дополнения в список наследников. На робкие протесты дворянского собрания он с традиционным занудством однообразно предлагал процитировать тот ускользнувший от его внимания закон, в котором сказано, что права незаконнорожденных детей наследной принцессы чем-то отличаются от прав того же Элмара, а также обосновать отнесение официального фаворита к категории «неизвестно кого». Словом, как заметил однажды мэтр Вельмир, смешивая себе эликсир от головной боли после очередного трудового дня, «в ближайшие полвека вымирание этой династии уж точно не грозит».

— Я бы не рекомендовал лезть в воду даже самым закаленным, — изрек Шеллар, попыхивая трубкой и созерцая окрестности. С виду он мог показаться расслабленным и безмятежным, но на самом деле уже успел оценить место проведения грядущей вечеринки с точки зрения безопасности, пересчитать скрытых по периметру охранников и удостовериться, что легкомысленное заявление хозяина о надежности ограждений соответствует истине. — Вероятность последствий составляет в среднем около сорока процентов. Для Элмара это, возможно, и не имеет значения, а вот у Кантора послезавтра вечерний спектакль, и даже банальный насморк может испортить ему выступление.

— А я завтра обещал наведаться к Александру, в моторе покопаться. — Виктор тут же уцепился за возможность отказаться от купания, не прибегая к сомнительным аргументам. — Тоже не хочется там соплями трясти.

— А похмелье тебе, конечно, не помешает, — не преминул подколоть его Жак.

— А я не собираюсь напиваться.

— И правда, чего ты к нему прицепился? — вступился Элмар. — Даже если напьется — мэтр Мафей у нас на что? Кстати, а где наш почтенный магистр, чью мантию мы, собственно, сегодня и обмываем?

— Мэтр Мафей уединился где-то с мастером Шань, — с едва заметной иронией пояснил Шеллар, от внимания которого не ускользнула и эта деталь.

Мужчины немедленно заухмылялись, а Ольга с деланым удивлением поинтересовалась:

— И что, никто даже ничего не скажет о нравах современной молодежи?

— Стариков тоже нашла! — возмутился Орландо.

— Переживать о нравах молодого поколения мы начнем лет через шесть-семь, — добавил Шеллар с добродушной усмешкой, указывая на сад. — Когда вот эта милая компания войдет в соответствующий возраст. Но вы со своими красноречивыми ухмылками на этот раз промахнулись — наши юные друзья уединились вовсе не для того, о чем вы подумали. Во-первых, они спустились к морю, где нет соответствующих условий, а во-вторых, больше похоже, что им предстоит разговор на серьезную тему. У дамы был очень обеспокоенный и даже огорченный вид, а кавалер встревоженно заглядывал ей в лицо, надеясь догадаться, о чем сейчас пойдет речь.

— О черт, они же предохраняются, я надеюсь? — вскинулся Виктор.

— Они взрослые люди, — вступилась Ольга.

— Даже если кое-кто и эльф безалаберный, — подтвердил Диего, — это все равно ничего не значит. Женщины шархи умеют управлять своим организмом. Примерно так же, как эльфы — регенерацией. И детей заводят, только когда сами хотят.

— Угу, — ничуть не успокоился Виктор. — А отец тебе не рассказывал, как у твоей прабабушки получился твой дедушка?

— Это же другое дело! У посвященных оно иначе происходит! Им боги напрямую подсовывают, тут хоть как извернись — не отделаешься.

Азиль чуть подалась было вперед, словно хотела что-то сказать, но передумала и опять откинулась на спинку кресла. Одним из самых заметных изменений в ней после созревания оказалось неожиданно обретенное умение промолчать, причем не по настоятельной просьбе, а по собственному разумению. Посторонние мужчины исчезли из ее жизни резко и несколько неожиданно даже для близких, вместе с ними пропала и способность к видению всего связанного с сексом. Зато теперь она всегда могла точно объяснить, отчего плачут дети, что у них болит, чего им хочется, чего они боятся и многое другое, обычно сокрытое от нормальных взрослых. Даже ощущения еще нерожденных детей не были для нее тайной. Так же легко она могла найти общий язык с любым животным, а растениям достаточно было одного ее присутствия, чтобы расти, цвести и плодоносить с удвоенной силой.