Распутье

Я всерьез уловить мысль не могла. К счастью, Коша на этот раз не стал юлить и оперировать намеками, а сразу заявил прямо:

– Не только они, все мы. Возможно, Иван Алексеевич таким образом просто за вами присматривает, раз ему по долгу службы приходится отсутствовать? Или не доверяет приятным изменениям в вашем браке?

– Что? Слежка?

– Не совсем слежка, но какие-нибудь странности мимо не пройдут. Любому из нас, да тому же Пижону, выслужиться перед боссом важнее, чем перед вами, какие бы вы ему сладости в уши ни заливали.

Я поджалась. В принципе, никаких жучков не нужно, если за мной «постоянно приглядывают». Только сам Коша и может отыскать безопасное место для беседы, а в этом вопросе он на моей стороне. Кивнула и заявила серьезно:

– Благодарю за очередное предупреждение. Конечно, ничего такого никто не увидит – хотя уже этот наш разговор могут посчитать подозрительным, у паранойи ведь вообще границ нет. И даже Вера что-то заметила…

– Вы о чем? Что заметила? – Коша перебил с удивлением.

– А ты о чем? – ответила вопросом на вопрос.

Я решила, что Коша таким образом уничтожает все признаки двусмысленности между нами, но он имел в виду совершенно другое:

– Елизавета Андреевна, не делайте из меня дурака. Ваши допросы Пижона, вчера у Зели здоровьем интересовались – да когда вам было интересно его здоровье? Кто дальше? Миха новую тачку взял – не полюбопытствуете, на какие доходы и за какие дела? А Славка часто при Иване Алексеевиче быкует – не хочется расспросить его о местах и поводах? Записывайте, Елизавета Андреевна, я столько дельных идей подкидываю.

– Ну… – я растерялась, – а в этом-то что подозрительного? Столько лет этих ребят знаю, вот и решила, что лучше общаться с ними на дружеской ноте.

– Тогда добавим ваши обыски кабинета. Что вы там ищете?

Вот он к чему… Пока я думала о какой-то ванильной романтике, Иван на самом деле может понять нечто намного более критичное. На этот случай у меня было объяснение, заготовленное на каждую вылазку:

– Ничего я не ищу! Ну что я могу искать там, Кош? Трупы? Просто поняла, что жизнь мужа изменилась – хочу быть в курсе всех изменений, какие дела он ведет, с кем сейчас общается, какие люди будут чаще бывать в нашем доме, а кому лучше лишний раз не улыбаться.

– Великолепно, – одобрил Коша, – но только при условии, если бы вы у него об этом же спрашивали, а не искали молча.

– Так я и спрошу! В смысле, спрашивала уже, но Ваня часто бывает занят, а иногда думает, что мне это неинтересно. Я ведь и докучливой выглядеть не хочу!

Судя по взгляду карих глаз, мне ни на секунду не поверили. Но Коша не спорил – толку спорить, если я ушла в оборону?

– Рад слышать, Елизавета Андреевна, такая милая, любопытная, дружелюбная и недокучливая жена для Ивана Алексеевича. Я пойду. Но напоследок подчеркну – если вы нашли для себя какой-то смысл, то удостоверьтесь, чтобы этот смысл не стал опаснее предыдущего.

Он встал, но я, убедившись в тщетности любых обманных маневров, выдохнула уже на другой ноте:

– А раньше у меня никакого смысла не было, Коша!

Он резко развернулся, впечатал в меня взгляд. Садиться обратно не стал, но наклонился к деревянному столу.

– Елизавета Андреевна, что вы задумали?

В этот раз я смотрела прямо в его глаза, одновременно страдая и радуясь, хотя именно с ним самое важное обсудить и хотелось:

– Скажу, если заверишь, что ты останешься на моей стороне, Коша.

– Я могу соврать.

– Нет, не можешь. Ты уже многократно показывал, что отказываешься меня закапывать. Я боюсь говорить, но готова рискнуть ради настолько ценного союзника.

Мы смотрели друг на друга не меньше минуты. Вот уж точно – застань кто подобную сцену, тут же полетел бы к Ивану с настоящими подозрениями в неверности. Так вокруг пространство давило, так липко пересекались наши взгляды. Но как раз именно в эту минуту мы думали не о страсти или романтике, а совершенно о другом. И Коша наконец-то ответил – совсем другим тоном, будто ему горло чуть сдавило:

– Лиза, послушай кое-что. Да, я не хочу тебя закапывать и еще сто раз помогу выбраться из неприятностей, если буду в силах. Но никогда не ставь передо мной такой выбор. Я не твой союзник, если ты против Ивана Алексеевича. Заметь, все, что я делал для тебя или Саши, не противоречило интересам шефа, я просто не всегда с ним согласен в мелочах. Но если ты возьмешь пушку и направишь на него, то отгадай, из чьего ствола тебя снимут?

Как-то слишком холодно прозвучало. Я сузила глаза.

– Мне показалось, что ты сам был готов его убить.

– Тебе показалось.

– Что он для тебя сделал, что ты как пес цепной в вечной готовности рвать зубами его врагов?

– Увидел.

– Что, прости?