Расправить крылья

Тянусь к верхней полке и, небрежно распахнув ее, достаю бутылку вишневой наливки.

— Лиза, скажи честно, если бы Егор поступил со своей женой по-другому, ты доверилась ему? Если бы наплевал на мать своего ребенка, оставил без поддержки в таком состоянии… Она же беспомощная. И одинокая.

— Нет… Конечно, нет. — Мотаю головой. — Умом-то я понимаю, Снеж, но сердцем… Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось. И все были счастливы.

— Лиза, ей-богу, ты как ребенок. Живешь сиюминутными порывами и эмоциями. А Егор… ему пока нечего предложить. Поэтому он не рассыпается перед тобой признаниями и не дает обещаний. И это не значит, что он тебя не любит…

— А что же это значит? — подперев лицо ладонями, протягиваю я.

— Он не бросает слов на ветер. Вот увидишь, Рита поправится, и все будет по-новому… Кончатся эти танцы на костях, прости господи. — Снежка опрокидывает в себя рюмку наливки, как заправский пьяница.

— Вот именно! Правильно ты сказала, танцы на костях. Наши отношения именно такие. И… лучше нам вообще не встречаться. Неправильно это все. Цинично как-то…

— Виноградова, ты беременна его ребенком. — Поморщившись, Снежанка закусывает долькой апельсина. — Не встречаться не получится.

— Я не то имела в виду. — Краснею я, вырисовывая пальцами узоры на столешнице.

— Вы живые люди, Лиз. Я понимаю тебя, подруга… Мистер Жиголо неотразимый мужик, как тут устоишь? Да и ты у меня такая вся из себя… секси. Забей на все и получай от жизни удовольствие.

— Тебя не поймешь, Ланская. То «танцы на костях», то «получай удовольствие». Что мне делать? — отодвигаю от Снежаны бутылку. — Ежу понятно, что вместе быть мы не можем! А воровать чужого мужа на ночь — не моя тема. Клавдия Викторовна сейчас сказала бы, что я не Илоночка. То, что произошло ночью, не должно…

— Надоела ты мне, Виноградова. Моралистка хренова. Отдай бутылку, я сейчас напьюсь за нас двоих и останусь у тебя. Просплюсь и дальше буду тебя утешать. — Всплескивает руками Снежка и, икнув, делает большой глоток. — Стыдно ей, видите ли, за проведенную с любимым мужчиной ночь! Вам просто надо подождать, Виноградова. Пережить это время. Вместе. И не вздумай сейчас взбрыкивать и добавлять Егору переживаний. У него и без тебя проблем выше крыши. А тех, кто поддерживает, протягивает руку помощи… никого. Так будь для него опорой, а не очередной пустышкой, выносящей мозг. Болезнь Риты, пожар, похищение дочери… Я вообще не понимаю, как он все это выдерживает? Я бы уже с ума сошла. В любви он ей не признался, как же! Только после признаний должно же еще что-то следовать, так? Егор не твой Матвей, которого хлебом не корми, дай потрындеть о любви. А ему нечего предложить, Лиз. Пока нечего. Он тебе деньги дает?

— Да. Хотя я и не прошу об этом… Очень много дает, Снеж. Такими темпами я скоро себе машину куплю.

— Вот и замечательно. А лучше пусть Егор сам тебе купит какой-нибудь шикарный Порше или Бентли…

— Ты напилась, подруга. Давай эти разговоры заканчивать, пошли на диван.

— Ох, пошли, Виноградова. Что-то быстро я бутылочку приговорила. Я тут немножечко полежу… и… я всю ночь дежурила, резала людей. Да… всем нужна Ланская. Такие вот дела…

Накрываю Снежку пледом и тихонько выхожу из комнаты. Бреду на кухню, включаю чайник, достаю из холодильника кастрюлю с супом и ставлю ее на плиту. В голове, как черное облако мушек, роятся мысли. Должна, должна, должна… Надоело! Я. Ничего. Никому. Не должна. Своему сыну — да! Неродившемуся малышу тоже. Я не жертва и не жалкая просительница. И я не хочу быть для всех хорошенькой, стремиться спасти весь мир и угодить всем. Не хочу больше чувствовать вину за то, что не оправдала чьих-то ожиданий. Ты должна только одно, Лиза — быть счастливой. А быть счастливой — не значит исправно выполнять роль жилетки, о которой вспоминают в моменты слабости. Мне хватило этого в браке с Матвеем, спасибо, повторения не хочется! Я жажду быть у Егора на первом месте, а не собирать ничтожные крохи внимания. Да простит меня Снежка со своими советами, но я им не последую. К счастью, Егор разбирается со своими проблемами, не требуя моего участия (спасибо ему за это). Но пока он позволяет обстоятельствам влиять на его решения, меня не будет рядом… Я не боюсь одиночества. И я… избавлю его от еще одной проблемы — себя. Нет-нет, добавлять Егору неприятностей и выносить мозг я не собираюсь. Я уеду, чтобы испытать чувства, дать нашим отношениям шанс на существование. Большое видится издалека, так ведь говорят? Выставка в Париже прекрасный повод ненадолго исчезнуть и проверить подлинность чувств. Хочешь добиться от мужчины выбора — сделай его сама.

— Доминик, привет. — Прикрыв динамик ладонью, чтобы не разбудить Снежку, проговариваю я. — Я придумала коллекцию из тридцати осенних моделей и готова ехать в Париж.

— Элиса, шерри… Сколько моделей ты сшить?

— Десять. Если ты не против, я приеду завтра и задержусь на месяц. Деньги есть. Сними мне номер в гостинице возле Монмартра.

— Я все сделаю, адрес прислать в сообщении. Лисса, все окей? Мне кажется ты волноваться. Данка в порядке?