Расправа в замке Бельфорсбрук

— По рассказам друзей вы напоминали музейный экспонат.

— Вот только не это. Поверьте, сударыня, я обычный живой человек.

— Да, действительно. Приятное удивление. Слава Богу, вы совсем другой и располагаете к общению.

— Благодарю.

— Мистер Мейсон, что вам предложить: чай, кофе, соки с десертом? Если голодны, приглашаю отобедать с нами.

— Искренне признателен. Сожалею, сударыня. Время поджимает. Приехал поговорить.

— Простите, заболталась.

— Ничего.

— Слушаем вас внимательно, — сказал мистер Томсон.

— Скажите, пожалуйста, в вашем доме бывал молодой человек по имени Эгберт Мор?

— Эгберт, ну конечно. Этот тот молодой человек, который во время одного из сеансов увидел свою мать. Помнишь, дорогой? — спросила миссис Томсон.

— Лучше не вспоминать, — помрачнел супруг.

— Отсюда, пожалуйста, поподробнее, — попросил Мейсон. — Каждая деталь имеет большое значение.

— Честно признаюсь вам, мы после того сеанса долгое время приходили в себя и даже не помышляли, чтобы сесть за стол. Такого было потрясение. Так больше и не провели ни единого сеанса, несмотря на уговоры друзей.

— Что так? Произошло нечто неординарное?

— Не поверите.

— Поверю. Мне нужно знать всё, поэтому, если не трудно, вспомните, пожалуйста, как дело было.

— Знаете, такое и вспоминать не хочется, но коль скоро вы приехали, слушайте. Этот молодой человек переживал не лучший период в своей жизни. Он очень нуждался, жил в долг, действительно бедствовал.

— Чем вы это можете объяснить?

— Как чем? Он проиграл всё состояние, которое получил от своего дяди. Карточный стол, рулетка — это болезнь. Ρедко кто, однажды попробовав, способен остановиться. У Эгберта была зависимость, он бредил этим. Смириться, отказаться от этой идеи не хотел, поэтому искал пути, как вернуть деньги.

— Не попытались поговорить с ним?

— Повторяю, он бредил этим. Бесполезно вести беседы, если тебя не хотят слышать. Уверяю вас, если бы ему удалось выиграть и вернуть прежнее состояние, и это бы не помогло. Он бы и их промотал.

— Почему он не пошёл к дяде и не признался?

— Этого мы не знаем. Не исключено, что его заела совесть. Как знать? В чужую душу не заглянешь. Однажды его привёл к нам знакомый. Он присутствовал на сеансе, но ему не понравилось, и он исчез надолго. К нам обратился его знакомый и попросил, чтобы мы поговорили с медиумом, он у нас главный. Ρечь шла о том, чтобы медиум провёл сеанс специально для Эгберта. Знакомый хлопотал за него, объясняя, что у его друга тяжёлое положение. Просил помочь. Я поговорил с нашим медиумом, и он согласился. Когда Эгберт пришёл во второй раз, медиум перед сеансом побеседовал с ним и решил, что будет вызывать дух его матери, её звали Маргарет.

— И что? Как прошёл сеанс, удалось получить результат?

— Такого жуткого состояния не помню ни на одном сеансе.

— Сочувствую.

— Благодарю.

Томсон закрыл глаза, настраиваясь.

— Мы сидели за круглым столом с закрытыми глазами, крепко держась за руки. Медиум стал вызывать:

— Маргарет, Маргарет, Маргарет, если вы слышите меня, подайте знак.

Через несколько мгновений затрясся стол, за которым мы сидели. Фаянсовое блюдечко стало подбрасывать одним боком кверху. Загудел ветер в комнате. Задрожали окна, двери, стены. Затем появился какой-то странный гул, и ощущение, что над головами пронеслось что-то, шелестя.

— Я здесь, — услышали мы.

У всех пошёл мороз по коже.

Медиум продолжал:

— Маргарет, ваш сын Эгберт здесь, он очень нуждается в вашей помощи. Вы готовы помочь своему сыну?

— Даааа, — прозвучал сип на выдохе.

— Ему нужны деньги, много денег. Спасайте Эгберта, — повысил голос медиум.

— Я приоткрыл глаза и увидел в подвешенном состоянии страшилище. Она была в каком-то бесформенном широком свободном прозрачном платье голубовато-серого цвета, с распущенными, седыми, сбившимися в клочья, колтуны волосами и взглядом смерти. Да-да, смерти.

— Мама, мама, ты пришла, — прошептал Эгберт, не открывая глаз.

— Здесь я, — просипела она. — Хочешь, я заберу тебя с собой, там нет забот, нет хлопот. Тишина, покой. Зачем тебе этот мир, где нет любви? Одни деньги. На что они тебе?

— Забери меня, хочу с тобой… — заплакал Эгберт как ребёнок.

— Не могу передать вам, что я пережил. Никогда не забуду этого. В комнате появился тяжёлый зловонный запах, знаете, как в подземелье, где никогда не убирают, не проветривают, и долго стоит вода. Я почувствовал, что задыхаюсь. Мне стало плохо, я потерял сознание. Медиум быстро завершил сеанс, призрак исчез, испарился, мы и не заметили как. Друзья открыли форточку. В комнату влилась струя свежего воздуха. Меня перенесли в другую комнату и уложили на кровать. Жена послала за доктором. Скажу вам, зрелище не для слабонервных.

— Мистика какая-то. Представляю ваше состояние. Сочувствую от души. А что Эгберт? Как он перенёс?

— Никак. Успокоился довольно быстро или не показывал вида, не могу сказать. Кто его знает? Мы не так близко были знакомы. Покидая нашу квартиру, напоследок бросил нам, как упрёк: «Я же говорил, что из этой затеи ничего не выйдет. А он меня уговорил».

Мы его не принуждали, не заставляли и не приглашали, а он остался в обиде на нас.