Распознавание образов

– Бигенд сказал, что не хочет изобретать велосипед. – Бун ставит чашки на стол. – Сказал, что если кто и сможет вычислить, откуда берутся эти обрывки, так это вы.

– А ваша роль какая?

– Я должен вам помогать. Вы даете идею, я воплощаю ее в жизнь.

Кейс смотрит на него:

– А вы уверены, что справитесь?

– Конечно, я не всесилен, но пригодиться могу. Как говорится, практик-ассистент широкого профиля.

Кейс разливает чай в кружки.

– А сами вы хотите это делать?

Он выуживает пакет так называемого чая, нюхает его.

– Что это такое?

– Не знаю. Нашла у Дэмиена в шкафу. Кажется, чай без кофеина.

Бун дует на кружку, осторожно пробует, морщится:

– Горячо.

– Ну так как? Вы хотите это делать?

Он держит кружку у рта, смотрит на Кейс сквозь ленточки пара.

– Честно говоря, пока не решил. – Он опускает кружку. – Это интересная задача, теоретически. Насколько мы знаем, с ней никто еще не справился. Время у меня сейчас есть. А у Бигенда есть деньги, которые он готов потратить.

– Это ваши «за»?

Он кивает, делает глоток, снова морщится.

– Да. А против в общем-то одно: Бигенд. Такие вещи трудно сопоставить, правда?

Бун подходит к окну и, похоже, смотрит на улицу. Потом показывает на круглый прозрачный вентилятор, который вмонтирован в верхнюю панель одной из створок:

– У нас таких нет. А здесь они везде, во всех окнах. Непонятно, зачем они вообще нужны.

– Эффект зазеркалья, – отвечает Кейс.

– Зазеркалья?

– Разные мелкие отличия.

– Для меня зазеркалье – это Бангкок. Все чужое, азиатское. А здесь практически все, как у нас.

– Нет, не все, – возражает Кейс. – Вы же заметили вентилятор. Это местная английская вещь, они его сами изобрели, разработали конструкцию. И скорее всего здесь же изготовили. Британия всегда была индустриальной страной. Зайдите в магазин, купите ножницы – это наверняка будут английские ножницы. Они здесь все делают сами. А цены на импорт всегда искусственно завышали, чтобы ничего не ввозить. В Японии та же ситуация – там каждая мелочь, каждый шурупчик местного производства.

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Но знаете, такое положение долго не продержится. Сейчас все бигенды мира над этим работают: над стиранием границ. Скоро уже не останется таких зеркал, за которые можно будет убежать. – Бун смотрит ей в глаза. – По крайней мере в смысле мелочей и шурупчиков.

Они несут кружки в гостиную, садятся на старые места.

– А вы? – спрашивает Бун. – Что вы думаете о Бигенде?

Кейс не может понять, зачем она вообще продолжает этот разговор. Наверное, из-за мимолетной утренней встречи в толпе, которую Бун не помнит. Или только делает вид, что не помнит. Это идет вразрез с концепцией урбанистической разобщенности: сначала сталкиваешься со случайным прохожим, которого наверняка больше никогда не увидишь, а потом он снова появляется в твоей жизни.

– Хьюберт Бигенд – умный человек, – отвечает она. – Но он мне не очень симпатичен.

– Почему?

– Ну, мне не нравится, как он себя ведет. Как обращается с людьми. Трудно объяснить. Какая-то смутная неприязнь. Конечно, этого мало, чтобы отказаться от контрактов с его фирмой. Однако работать на него лично...

Кейс тут же жалеет, что проговорилась. Она ведь совсем не знает этого человека. Что, если он сейчас пойдет к Бигенду и обо всем доложит?

Бун сидит на диване, обхватив кружку длинными пальцами и глядя на Кейс.

– Бигенд может позволить себе покупать людей, – говорит он. – Я, конечно, не хочу превратиться в один из ключиков на его цепочке. Но речь идет о больших деньгах, у меня нет иммунитета к таким деньгам. Когда моя фирма стала разваливаться, я вынужден был делать некоторые вещи, о которых теперь жалею.

Кейс смотрит на него. Это правда, или он просто рисуется?

Бун хмурится и спрашивает:

– Как вы считаете, зачем это ему надо?

– Он думает, что сможет превратить фрагменты в товар.

– Да, а потом в деньги. – Бун ставит кружку на ковер.

– Он говорит, это не из-за денег. А из стремления к совершенству.

– Ну да, конечно. Деньги – побочный эффект. Очень удобная позиция. Позволяет ему темнить насчет нашего гонорара.

– Но если бы он впрямую назвал цену – ведь это было бы уже не так интересно! Если он точно скажет, сколько заплатит, то мы получим обычный контракт. А он играет на более глубоких вещах.

– И ведет себя так, как будто уже все решено.

– Да, я заметила. И что, вам хочется ему подыгрывать?

– Если сейчас не подыграть, то никогда не докопаешься до сути, – отвечает Бун. – А я уже начал, я уже влез в это дело.

– Вот как? Уже?

– Ну да, много ли надо. Мне достаточно вот этого, – он кивает в сторону своего чемоданчика, – чтобы начать работать. Правда, результат пока нулевой.

– А что у вас в чемодане?

Бун кладет чемоданчик на колени, щелкает замками. Внутри все выстелено серой губкой; в центральном углублении покоится металлический прямоугольник, по бокам разложены шнуры, три мобильных телефона и большая универсальная отвертка. Один из телефонов одет в яркий пятнистый чехольчик.

– Что это? – Кейс показывает на пятнистый телефон.

– Это из Японии.

– Что, и отвертка нужна?

– Конечно! Без нее ни шагу.

В это она почему-то сразу верит.