Распахни врата полуночи

— В один из дней пришла Ракель, — продолжил он уже серьезно, отбросив шутливый тон. — Говорила какие-то слова о том, что нам надо бы попробовать сначала, что наш разрыв оказался ошибкой… О своих чувствах. Я спросил ее, от каких чувств она наговорила обо мне бог знает что? Она стала все отрицать, уверяла, что это ты все придумала. Потом расплакалась, сказала, что ты заманила ее в ловушку — на фабрику, где угрожала ножом…

— Ложь! — возмущенно закричала я. — Все было наоборот! Как она так может говорить — после того, как я не бросила ее в беде и, можно сказать, спасла… И после этого она врет, что это я заманила ее и угрожала ножом?!

— А кто-то еще не так давно заявлял, что верит Ракель, мол, не может человек лгать и вредить тому, кто только что спас ему жизнь. Ну или что-то подобное я от тебя услышал, — поддел меня Рауль. — Говорил же тебе, что Ракель — коварная девушка, ради своих целей идет по головам. Мы с ней рассорились вконец. На прощание она сказала мне, что очень жалеет о том, что я не сломал себе вдобавок ко всему прочему и шею.

— Да разве можно такое говорить?! Господи, ну и тварь… И как ты ее выдерживал? — вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык.

Я вовсе не собиралась копаться в прошлом Рауля, но вот не сдержалась.

— Мы были связаны не только личными отношениями, — спокойно ответил он. — Хотя это большая ошибка — смешивать личное с работой. В последнее время мы с Ракель поддерживали отношения скорее ради группы, чем из-за личной привязанности. Мне хотелось, чтобы мы записали диск в старом составе, с нею. У меня нет к ней претензий как к барабанщице. Вернее, не было, потому что теперь Ракель больше не станет играть в нашей группе, как и бас-гитарист, заманивший тебя на фабрику.

— А диск? — спросила я. — Ты говорил, что ваша группа выиграла какой-то конкурс и в качестве награды получила возможность записаться в студии.

— Да, незадолго до знакомства с тобой. Мы планировали запись на сентябрь, но планы сорвались. Во-первых, из-за аварии. Во-вторых, еще не нашли новых барабанщика и бас-гитариста. Так что запись отложилась на неопределенное время.

— Жаль…

— Не страшно. Наверстаем.

— Расскажи, как ты меня нашел, — сбавила я обороты.

— С помощью вот этого, — Рауль вытащил из кармана джинсов мой утерянный мобильный. — Правда, вспомнил о том, что ты говорила о потерянном телефоне, уже после того, как разработал с помощью друзей не один план, как заняться твоими поисками. Но твой мобильный значительно облегчил мне задачу. Мы забрались на фабрику и нашли там этот телефон. Каюсь, нам пришлось его «взломать», чтобы получить доступ к телефонной книжке. Был соблазн начать обзванивать людей из твоих контактов, чтобы спросить твой телефон. Но мне хотелось тебя увидеть. Я купил путевку в Москву, прилетел сегодня, остановился в гостинице и попросил девушку с ресепшена позвонить твоей маме. Девушка по моей просьбе сказала, что нашла этот телефон и хотела бы узнать адрес владельца, чтобы вернуть находку. К счастью, твоя мама не отказала нам в помощи… Вот так я тебя и нашел. Даже не заблудился, хотя честно пытался — в вашем метро и потом в этих улицах с непроизносимыми названиями… Ну вот я рассказал тебе все. Ах да, забыл добавить, что твоя фабрика меня вовсе не интересует.

— Она не моя, — улыбнулась я. — Я категорически отказалась ее наследовать. Согласилась на дом.

— О, так ты у нас теперь не богатая наследница! — обрадовался Рауль. — Значит, теперь у тебя не осталось поводов для отказа мне! Разве что если я тебе совсем-совсем не дорог и не нужен. Но, уверяю тебя, я постараюсь сделать все возможное для того, чтобы подогреть твои чувства, если они остыли.

— Не остыли, Рауль. Кстати, мой дедушка вчера улетел в Испанию, сказал, что у него остались там какие-то незавершенные дела. А теперь, дорогой мой, — сменила я тему, смеясь. — Если ты собираешься отправиться за чемоданом, я тебя не отпущу, даже если ты скажешь, что вернешься через пятнадцать минут. У вас, испанцев, привычка не торопиться. Ушел ты в прошлый раз на пятнадцать минут, вернулся почти через три месяца. Нет, дорогой, за твоим чемоданом мы съездим вместе. Позже. А пока…

— Тшш, — прервал он меня, беря за руку и усаживая к себе на колени. — Мы уже и так слишком долго болтаем.

Его поцелуи пахли морем, а на вкус были такими сладкими, как та дыня, которой он кормил меня из рук.

* * *

… Пожилой сеньор неторопливо подошел к старым деревянным воротам и остановился в нерешительности. Старая фабрика за то время, что он отсутствовал, превратилась в скелет.

— Проклятая, — прошептал он сквозь зубы. — Отняла у меня родителей, отняла сына, чуть не отняла внучек. Да-да, знаю, не в тебе дело, а в том существе, которое поселилось внутри. Ну что ж, я пришел.

Сеньор всем телом налег на скрипучую дверь, и она приоткрылась, пропуская его внутрь.

— Я прожил долгую жизнь, с меня достаточно, — продолжал бормотать он себе под нос, входя в чернильную темноту. — А мои внучки еще только начинают жить. Ну что, проклятый, давай свою темную руку, веди меня в свою берлогу…