Распахни врата полуночи

— Мне отдать! — припечатала Арина, уже давно сходившая с ума по моей кошке.

— Вот еще! Дусю — тебе. Я ее никому не отдам! И вообще, раз ты так кошек любишь, почему свою не заведешь?

— У меня все бойфренды, как на подбор, страдают аллергией на шерсть, — удрученно вздохнула подруга. — Да и я, как ты знаешь, все время в разъездах по работе, приезжаю поздно. Заведу кошку, так она и будет, бедняжечка, целый день одна сидеть.

— Ну вот, а Дусю забрать хочешь… Логика у тебя, как у блондинки, — съехидничала я, отомстив тем самым подруге за «дуру».

— А я и есть блондинка, — проворчала Арина, наматывая на палец пшеничную прядь.

Я промолчала и, отвернувшись к плите, принялась накладывать в глубокую тарелку пельмени.

Подруга, принюхиваясь, шмыгнула носом.

— Чем будешь угощать? — спросила она, вытягивая шею в желании рассмотреть содержимое кастрюли.

— Пельменями. Пойдет?

— Пойдет. Я голодная как волк! Клади сразу штук двадцать!

Я незаметно для подруги усмехнулась и добавила в тарелку тридцатую пельмешку: съест и не заметит как! Двадцать пельменей для нее — ничто. Арининому аппетиту позавидовал бы и здоровый, проголодавшийся после рабочей смены мужик. Но самое удивительное, что ни сладкое, ни мучное, ни жирное, поглощаемое Ариной просто в неприличных количествах, никак не отражалось на ее фигуре. Подруга оставалась тонкой, как березка. Чудо!

Вот и сейчас она умяла все тридцать пельменей с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела, доела сметану из пиалы, выцепила из салатницы последнюю дольку помидора и с намеком посмотрела на холодильник, в котором ожидал своей очереди торт.

Я, не сдержавшись, усмехнулась: сколько помню Арину, а знаю я ее с первого класса, она всегда любила покушать.

— Арина, тебя побоятся замуж брать с таким аппетитом!

— А вот и ошибаешься! Моих кавалеров, наоборот, привлекает то, что я не сижу на диетах. Мужчины, знаешь, устали от девиц, способных весь вечер пережевывать единственный салатный листочек и запивать его минералкой. Это ведь ненормально! Один из бойфрендов так и сказал, что смотреть на меня, когда я ем, сплошное удовольствие. Кстати, с Санечкой я рассталась — занудный он до ужаса! Но за мной теперь ухаживает Потап.

Я, услышав имя нового кавалера подруги, усмехнулась: так и представился неуклюжий, косолапый, будто мишка, увалень, дышащий высокой Арине в пупок. Потап!

— Зря смеешься! Ты его не видела! Начинающий актер, красив, как картинка…

И далее последовал короткий, минут на сорок, рассказ о том, как Арина познакомилась со своим актером, сколько у них было свиданий, куда они ходили, о чем говорили, что ели. Я молча кивала, слушая ее щебетание, подливала чай, отрезала новые куски торта, которые Арина съедала с таким аппетитом, будто и не умяла перед этим тридцать пельменей, закусывая их салатом. А сама продолжала думать об анонимной записке.

Возможно, я бы не отнеслась к ней с таким вниманием, выбросила бы и через минуту забыла, если бы не увидела накануне знакомый с детства кошмар. Моя персональная примета никогда не подводила: сон, в котором я бегала по цехам и лестницам заброшенной фабрики, предрекал неприятности. К гадалке не ходи. Жаль только, что нельзя было предсказать их силу и угадать, с какой стороны их ждать. Иногда мне везло и все сводилось к мелким житейским пакостям вроде уроненного в лужу белого плаща. К счастью, чаще всего так и случалось. Но бывало, что жизнь не удовлетворялась легкими щипками и оплеухами и подставляла подножку. Такую, как три месяца назад.

В тот раз я обнаружила своего мужа, якобы находящегося в командировке, обедающим в ресторане в обществе «Барби».

Ничто не предвещало обмана: Костя до последнего вел себя со мной безупречно. Или я, слепая от любви, не замечала знаков, сигнализирующих о том, что наша семейная жизнь съехала не на те рельсы и полным ходом мчится в тупик? Возможно. Но как бы там ни было, в тот момент, когда я увидела своего мужа — любимого и, как думала, любящего, — целующего в надутые губы какую-то чужую тетку, мне показалось, будто меня столкнули с парашютной вышки без парашюта.