Распадаясь

И вдруг все начало обращаться в темноту. Два бесконечных измерения стали сужаться, пока не оказались заперты в двух маленьких колбочках. Так тесно и так больно. И вдруг все как ножом прорезал белый свет.

В небольшой белой комнате, освещаемой светом дня, пахло карболкой. Катод не мог поднять голову от постели. Он ощупал её руками: вся в бинтах. В глазах все плыло.

Чувство времени утрачено полностью, он не понимал, как оказался здесь, сколько времени прошло и даже какой сейчас год. Некое чувство безвременья посетило его: пустота в том отделе головного мозга, которая отвечает за ощущение времени. Основание шеи болело, словно позвоночник, подходя к голове, разделялся пополам.

Он попытался окрикнуть кого-нибудь, позвать к себе, но ничего не получилось, воздух застыл в глотке. Единственное, что он сейчас мог, это дышать и наблюдать. Анализировать он мог лишь наполовину, он понимал, что видел, но не мог увязать друг с другом. Логические цепочки просто не выстраивались. Сколько времени он лежал так, открыв глаза? Неизвестно. Иногда приходили люди. Чаще всего это была девчушка в белом халате. А на секунду ему подумалось, что это, должно быть, медсестра, но эта связь оборвалась быстро. Чуть реже заходил старичок. Он внимательно осматривал Катода, что-то говорил. Приходили еще двое людей: мужчина и девушка. Он выглядели до боли знакомыми, он пытался, так пытался вспомнить, кто они. Кажется, друзья.

Спустя вечность к ему вернулась способность говорить. Сестра, которая была приставлена к нему, при этом отмечала: то он изрекался простыми предложениями, то начинал применять фантастические тропы. Примерно тогда же начало возвращаться чувство времени. Мир Катода восстанавливался постепенно. Связи заново образовывались, как если бы паук плел свою паутину. Когда же Катод снова мог поддержать беседу, к нему явился сам доктор Герберт Ньюман, его спаситель.

– Вам невероятно повезло, – сказал он с порога, – немногие переживают ранение такой силы. Шанс один к ста тысячам, я бы сказал.

– Да? – взгляд пациента казался отрешенным, – спасибо.

– Не за что. Мой долг. Теперь нам надо провести разговор и пару тестиков на интеллект, дорогуша.

– Конечно, сударь, – взгляд Катода прочистился и вдруг стал ясным, – касательно какой сферы будет разговор?

– Не вызывает ли речь у тебя затруднений? – спросил доктор в первую очередь.

– Почти нет. Единственное, я словно с задержкой понимаю смысл ваших слов, доктор.

Далее Ньюман попросил его прочитать вслух прозаический текст и стих. Катод неплохо справился прозой, но стих начал криво, однако примерно на середине, голос его неожиданно приобрел мелодичность и выразительность. Доктор удивленно наблюдал за ним и делал записи в своем блокноте. Ньюман решил провести небольшой письменный тест с простыми вопросами. Он принес бумагу и пару карандашей, которые положил на стол. Туда же он положил текст задания.

Катод взял карандаш в правую руку, но внезапно другая рука вырвала карандаш и стала писать тест за правую. Сам пациент этого не заметил, или не подал вида. Правая рука не захотела сдаваться и взяла еще один инструмент для письма и лист бумаги. Вместо того, чтобы решать тест, она стала рисовать.

– Поразительно. Поразительно, – только и говорил доктор. Он пришел к выводу и озвучил его Катоду, – У вас сильно повреждено мозолистое тело, соединяющее правое и левое полушария головного мозга. По чистой случайности, твой мозг пережил травму и продолжил функционировать. Но вот его полушария… скажем так, решили обособиться и начали жить собственной жизнью. Нет, это не раздвоение личности. Скорее автономия отдельных её половин.

– Как измерения молний и розового тумана!

– Без понятия, о чем ты, но, наверное, ты прав.

Со временем вернулась память. Вся прошлая жизнь. Единственное, что оставалось за завесой, кто напал на него тем днем. С одной стороны, Катод понимал, как ему не повезло, но с другой осознавал, как же сильно ему повезло. Несколько раз к нему заходили его друзья: Ирокез и Никс. Они рассказали ему про возмущения энергетических потоков города и тучах, сгущающихся на горизонте. Весь город, по словам электрооккультистов был пронзен напряжением перед каким-то событием. Некое затишье перед бурей.

– В порту активизировались мелкие кланы. Они стали набирать силы и объединяться, – рассказывал Ирокез, – мы чувствуем, что они несут за собой темную энергетику. Нам пора бежать из Города, как прискорбно бы это не звучало. Ждем, когда тебя выпишут, и валим. Может быть, порядочные жители торговой зоны и благополучных кварталов и отсидятся, но нам грозит гибель или чего похуже.

– Тени мелькают в свете немногих фонарей, – продолжила за Ирокеза Никс, – как крысы бегут по канавам, они бегут в тенях. Кто-то готовиться нанести удар, возможно, именно они напали на тебя.

– Ничего не понимаю. Много что произошло, пока я был в отключке?