Распад

Спустя несколько часов пришло сообщение, что эскадра Дофага временно сбрасывает ускорение, поскольку у капитана «Судьи Соломона» кровоизлияние в мозг — не выдержал многочасовых перегрузок. Такое случалось даже у зеленых новобранцев в расцвете сил, и Мартинес благодарил судьбу, что «Корона» пока избежала подобных неприятностей. В военное время несчастному капитану ничего хорошего не светило. Его, конечно, положили в лазарет и накачали лекарствами, но передышка не может быть сколько-нибудь долгой, и больной как минимум останется на всю жизнь калекой.

В результате через день с небольшим, когда «Корона» в составе легкой эскадры прошла через тоннель номер один в систему Хон-бара, восемь тяжелых кораблей Дофага отставали от нее на двадцать световых минут. Мартинес пока оставался командиром: запрос правлению флота ещё до столицы не дошел.

В системе Хон-бара все было с виду нормально — местное правительство сохраняло лояльность, непосредственной угрозы со стороны неприятеля не наблюдалось. Торговля шла вяло, вблизи находилось лишь одно гражданское судно — грузовик «Клан Чен», направлявшийся к первому тоннелю на скорости в четыре десятых световой.

В системе имелся единственный военный корабль, тяжелый крейсер, который, впрочем, стоял в доке на ремонте и мог вступить в строй не ранее чем через месяц, а пока лишь создавал видимость.

Мартинес не собирался подходить близко к самой планете. Он планировал сложную серию маневров вокруг главной звезды и трех газовых гигантов, совместное поле тяготения которых должно было развернуть эскадру по крутой дуге и забросить обратно в те же межпространственные ворота на максимальной скорости.

Вся команда находилась на боевых постах, как и положено во время выполнения маневра в военной обстановке. Подвеска капитанского кресла жалобно застонала, приняв на себя троекратный вес тела. Двигатели включились, выводя корабль на заданную траекторию — сначала к первой из самых тяжелых планет системы. Тело зажало в стальные тиски. Мартинес скрипнул зубами, стараясь думать о чем-нибудь приятном.

Кэролайн Сула… Бледная, прозрачная кожа, лукавый изгиб губ, светящиеся изумруды глаз…

— Следы! — В наушниках зазвенел тревожный голос старшего оператора Трэйси. — Вспышки двигателей, лорд капитан! Шесть… нет, девять! Десять факелов у ворот номер два. Вражеские корабли, милорд!

Мартинес, поднатужившись, набрал в легкие очередную порцию воздуха.

Черт побери! Только этого не хватало.

Глава 3

Нежные отблески цветной глазури плыли перед глазами. Голубые и зеленовато-серые селадоны кинута сэйдзи, благородная синева венсенских росписей, изящная сетка трещин жу-яо. К тонкому фарфору Сула испытывала настоящую страсть и часто засыпала, любуясь коллекцией ваз, сервизов и статуэток, спроецированных в случайном порядке на зрительные центры мозга.

Изысканные формы и цвета успокаивали, словно ласковые прикосновения кончиков пальцев к гладкой прохладной поверхности реальных предметов. Экзотические сочетания звуков — ко-ку-яо-лян, дойче блюмен, куэй-кун, роз помпадур, флора даника, сграффито, пате тендр — вызывали из небытия странные пейзажи и древние времена, забытые дворики и тенистые аллеи старой Земли. Язык беззвучно повторял слова, смакуя каждый слог с чувственным наслаждением, растворяя сознание в блеске непреходящего совершенства, заставляя забыть о немытом теле, усталости, тяжкой борьбе за каждый глоток воздуха. Члены команды «Дели» почти не общались. Они выкарабкивались из амортизационных кресел лишь затем, чтобы проглотить очередную порцию пищи и выполнить самую необходимую работу, а остальное время лежали без сил в пропотевших скафандрах, загружая мозг бесконечными движущимися картинками: комедиями, сто раз пересмотренными и уже не смешными, и трагедиями, до смешного тривиальными в сравнении с тем, что не так давно пришлось пережить. Тяжесть перегрузок изо дня в день становилась все невыносимее.

Услышав корабельную сирену, Сула устало разлепила веки. Фарфоровое великолепие потускнело и растаяло. Кряхтя, она выползла из скафандра и отправилась в душ, затем переоделась в чистый комбинезон. Ужин из обычных сплющенных блюд прошел в молчании. У Фути не хватало сил изобретать новые колкости, да и ей было не до провокаций.

Пришлепнув за ухо медицинский пластырь, она снова натянула скафандр, морщась от острого запаха дезодоранта. Надо отстоять или, вернее, отлежать вахту во вспомогательной рубке, чтобы дать командирам выспаться, хотя, кроме слежения за дежурными дисплеями, делать там нечего, разве что появится откуда ни возьмись наксидский флот или шаа вдруг восстанут из небытия.

Однако скучать пришлось всего минут двадцать. На дисплее вспыхнул сигнал сообщения — это было письмо Мартинеса с новой тактикой сражения. Сула жадно впилась в него глазами.