РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

В отношении оценок внутреннего развития двух стран пришлось поступить так. Предложили румынам сформулировать свою часть коммюнике на основе того, что говорил об этом Чаушеску Горбачеву, а мы со своей стороны сформулировали то, что говорил Горбачев румынскому руководителю о советской перестройке, а затем соединили все это в один документ. Поэтому и получилось так, что в Румынии осуществляются «глубокие революционные преобразования», «творчески применяются к конкретным условиям всеобщие закономерности и истины научного социализма», а деятельность РКП «направлена на неуклонное выполнение программы создания всестороннего, развитого социалистического общества и продвижения Румынии к коммунизму».

Что касается советско-румынских отношений, то намерения сторон по этому вопросу были сформулированы в очень общей форме, а в практической работе мало что изменилось. Так, например, договоренность об установлении связей между Москвой и Бухарестом как городами-побратимами, а Ростовской области с уездом Олт так и остались на бумаге.

Очень ограниченный результат дало и соглашение об обмене дополнительными списками товаров для взаимной торговли, ибо румынами проводилась прежняя линия – навязать нам готовую продукцию румынского производства, особенно машиностроительную, не отличающуюся высоким качеством.

Таким образом, визит не внес каких-либо крупных сдвигов в советско- румынские отношения, но выявил серьезные различия в позиции руководителей двух стран.

И в дальнейшем они развивались под знаком активного стремления с нашей стороны расширить и углубить живые контакты между нашими народами и сдержанного отношения к этому со стороны Чаушеску.

Противоречия обостряются

В том же году Чаушеску принимал участие в торжественном заседании в Москве по случаю 70-летия Октябрьской революции. Выступая на торжественном заседании, он почему-то горячился, форсировал голос, восхвалял успехи Румынии, декларировал и поучал. Отличился он и на встрече левых сил и движений, состоявшейся в те дни в Москве, побив все рекорды продолжительности выступления, которое и на этот раз при внешней многозначительности оказалось малосодержательным.

В декабре – новый каприз Чаушеску. В довольно решительной форме он отказался приехать в Берлин на встречу Горбачева с руководителями социалистических стран, состоявшуюся на его обратном пути из Вашингтона. Но покапризничав и покуражившись, Чаушеску все-таки оценил обстановку и приехал.

В начале февраля в результате сильного снегопада и обледенения на территории Одесской области рухнула опора высоковольтной линии электропередачи, по которой электроэнергия подавалась в Румынию. Это до крайности обострило проблему энергоснабжения страны и без того достаточно сложную.

Из Бухареста через нашего посла Тяжельникова шли сигналы бедствия. Вместе с зампредом Совмина СССР Щербиной пришлось заниматься этим вопросом, добиваться принятия экстренных мер по оказанию помощи Румынии. Была обеспечена временная подача энергии в соседнюю страну по другим каналам и сравнительно быстро восстановлена разрушенная линия.

К 1988 году относится серьезное осложнение румыно-венгерских отношений вокруг вопроса о венгерском национальном меньшинстве в Румынии. Ситуация для нас была довольно деликатной. Мы не могли позволить втянуть себя в этот конфликт на чьей-то стороне. Должны были строго придерживаться принципа невмешательства во внутренние дела других стран и вместе с тем не могли отступить от принципа приоритета прав человека, признания недопустимости какой-либо дискриминации людей по национальному признаку. Наша позиция состояла в том, что это вопрос двусторонних отношений и в этих рамках должно быть найдено решение, но с учетом общепризнанных принципов международного права.

Мы приветствовали румыно-венгерскую встречу на высшем уровне – между Н. Чаушеску и К. Гросом. Каждая из сторон стремилась использовать ее в своих интересах: Чаушеску, например, доказывал, что румынский социализм самый лучший, критиковал Венгрию за увлечение частным сектором, высказывал пренебрежительное отношение к перестройке. Венгерская же сторона, естественно, делала упор на защиту прав венгерского национального меньшинства в Румынии. Хотя встреча и не дала больших реальных результатов, сам факт ее проведения имел положительное значение.

В октябре 1988 года состоялся ответный визит Чаушеску в Москву. В это время я перешел на другое направление работы, возглавив идеологическую комиссию ЦК КПСС, и не занимался детально этим визитом. Но по информации коллег могу сказать, что переговоры вращались вокруг тех же вопросов и велись примерно в том же духе, что и в ходе визита Горбачева в Бухарест. С принятием декларации опять ничего не вышло, ибо крупных конструктивных подвижек во взаимоотношениях двух стран достигнуто не было, и декларация оказалась бы снова малосодержательной, свелась бы к общим заявлениям, за которыми ничего не стоит.