РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

И тем не менее в позициях каждой делегации были свои особенности, делались свои акценты. Характерны высказывания главы кубинской делегации Рискета. По его мнению, снижение международной напряженности не обязательно отразится таким же образом и на региональных конфликтах, модель национального примирения не имеет универсального значения. Иллюстрировал он это примерами Анголы, Никарагуа, ситуацией на Корейском полуострове. Кубинцы, как и северокорейцы, однозначно выступили за кардинальное решение проблем задолженности развивающихся стран, заявив о невозможности выплаты долгов и необходимости их фактического аннулирования.

Кубинские товарищи задавали тон при обсуждении проблем Латинской Америки, и главный пункт их рассуждений заключался в том, что в развивающихся странах, да и во всем мире, нет зоны с такими возможностями для революционных перемен, как Центральная Америка. «Куба, – подчеркивал Рискет, – отвергает экспорт революции, но считает недопустимыми и вредными для дела всего мира любые колебания перед лицом попыток империализма экспортировать контрреволюцию. Политическое урегулирование в Никарагуа невозможно, если не будет «обуздано» стремление США ликвидировать сандинистскую революцию».

Трудно сказать, насколько адекватно Рискет выражал позицию кубинского руководства. Возможно, он представлял одно из течений, но такое, которое во всяком случае не являлось абсолютно неприемлемым для Фиделя.

Выступавшие высказывали большое беспокойство за положение в международном коммунистическом движении. Звучала мысль, что причина нынешних трудностей в запоздалом учете коммунистами новых явлений в общественном развитии, в отрицательном влиянии проблем и трудностей в социалистических странах на привлекательность идей социализма. Коммунистическому движению необходимо новое мышление, преодоление сектантской ограниченности, не только упрочение связей между компартиями, но и усиление взаимодействия со всеми левыми силами, имея в виду восстановление в новых условиях единства рабочего движения.

За пределами совещания по нашей инициативе состоялась узкая встреча руководителей делегаций, на которой я по поручению руководства КПСС проинформировал коллег о ряде острых проблем внутренней жизни Советского Союза, и прежде всего о ситуации в Нагорном Карабахе, которая всех очень волновала.

Мною был также поднят довольно деликатный вопрос о практике взаимного награждения руководителей наших стран правительственными наградами. Я информировал секретарей, что ЦК КПСС рекомендовал воздержаться от принятия зарубежных наград руководителями ЦК КПСС и советского правительства, особенно в связи с их юбилейными датами.

Тем самым был сделан недвусмысленный намек на нежелательность практики награждения советскими наградами руководства братских партий по случаю их юбилеев. Надо сказать, что уже с первых месяцев деятельности в Отделе ЦК КПСС я убедился, что эта практика изжила себя, кроме иронии и насмешек ничего не давала. Находящиеся в преклонном возрасте руководители социалистических стран имели практически полный набор советских наград, в том числе по несколько орденов Ленина. Награждения приобретали явную двусмысленность, когда речь шла о людях, занимавших особые позиции в отношениях с Советским Союзом. Тем не менее нажим на нас из столиц соцстран шел по этому вопросу сильнейший, особенно через наших послов.

Была затронута мною еще одна проблема, возникшая в ходе работы Комиссии Политбюро ЦК КПСС по реабилитации репрессированных в прошлом деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Известно, что репрессиям подверглись и многие зарубежные деятели коммунистического движения, работники Коминтерна. Со стороны ЦК КПСС была выражена готовность сотрудничать в деле восстановления справедливости и истины, реабилитации жертв репрессий. Это наше обращение также имело свой подтекст. Дело в том, что руководители некоторых партий, в частности СЕПГ, КПЧ, БКП, мягко говоря, не проявляли никакой заинтересованности и активности в этом направлении…

В один из дней участники совещания совершили поездку на остров Молодежи, которая превратилась в сплошной праздник и митинг. В дореволюционное время остров Пинос – так он тогда назывался – был полупустынным и использовался как место заключения революционеров. Нам показали тюрьму времен Батисты, в которой сидели и Фидель, и Рауль, и другие революционеры. Это огромное кольцеобразное здание в несколько этажей.

Камеры с решетками наружу и открытым выходом на внутреннюю галерею, где заключенные могли общаться друг с другом и даже переходить из одной камеры в другую. В центре круга – сторожевая башня, в которой сидели автоматчики. Практически все на открытом воздухе, под палящим солнцем. Вот такая «темница».