Распад

– А я знаю, что планета идет в тартарары, а мы сидим в этом тупом месте и внимаем идиотическим сотрясениям воздуха по поводу сточных труб!

– Боб, – спокойно сказал Оскар, – ты кое-что упустил.

– Что?

– Все очень плохо, ты прав. Но на самом деле все еще хуже. Намного хуже. Однако мы находимся в самом крупном на планете исследовательском биологическом центре и сидящие перед нами люди ответственны за то, как все повернется дальше. Так что ты сейчас – на передней линии фронта. Ты можешь чувствовать себя виноватым, однако, если не сможешь ничего переделать здесь и сейчас, твоя вина еще более возрастет. Потому что мы облечены властью, и ты теперь точно так же ответственен за все.

– Ого, – выговорил Аргов.

– Так что лучше берись за дело. – Оскар вновь обернулся к экрану лэптопа. – Вот, посмотри сюда. И ты тоже, Одри. Вы же профессионалы, а мне нужен ваш совет.

Аргов внимательно посмотрел на экран оскаровского лэптопа. Его совиные глаза заблестели.

– Угу… да, я видел такое. Это…

– Алгоритмический пейзаж, – нетерпеливо перебила Одри. – Визуальная карта.

– Я только что получил эту программу от Леона Сосика, – пояснил Оскар. – Эта компьютерная модель – симулятор текущих политических процессов. Вот эти горы и долины предположительно отражают тенденции, имеющиеся в политике на сегодняшний день. Рейтинг в прессе, поддержка избирателей, динамика лоббистских фондов, десятки факторов, которые Сосик ввел в симулятор. … А теперь глядите. Видите, я двигаю курсор… Вам видна эта большая желтая амеба, сидящая на пурпурном фоне? Она обозначает текущее положение сенатора Бамбакиаса.

– Да? – недоверчиво переспросил Аргов. – А почему он скатывается по склону?

– Отнюдь. Он не скатывается. Он сейчас поднимается по склону… – Оскар дважды кликнул мышью. – Видите, та горная цепь цвета хаки представляет положение военных… А теперь я запущу симуляцию начиная с прошлой недели и доведу до сегодняшней утренней пресс-конференции… Видите путь, которым он выбирается из болота на тот выступ и затем внезапно совершает рывок?

– Ух ты! – сказала Одри. – Мне всегда нравилась мгновенная лепка кадра старомодной компьютерной графики.

– Отстой! – пробурчал Аргов. – Никакая хитроумная симуляция не гарантирует вам реальной картины политической жизни. Речь вообще не о реальности!

– Хорошо, значит, это – не реальность. Я понимаю, что это не реальность, это очевидный факт. Но что, если это работает?

– Ну, – Аргов задумался, – даже в этом случае не слишком поможет. Даже если у тебя появляется какая-то техника, которая работает, это всегда ненадолго. Очень быстро другие также получают аналогичную технику, и тогда ты теряешь все свои преимущества, то есть опять оказываешься на той позиции, с которой стартовал. За тем только исключением, что общая картина становится гораздо сложней.

– Спасибо тебе, Боб, за разъяснение технического аспекта. – Оскар помедлил. – Одри, а ты не знаешь, с какой стати Леон Сосик вздумал прислать мне эту программу?

– Может быть, он оценил ваш жест с пересылкой самолетом бинтуронга?

– Может, он рассчитывал, что программа вас впечатлит, – встрял Аргов. – Или, может, он настолько стар, что уже ничего в этом не смыслит и в самом деле верит, что это новая разработка.

Оскар бросил взгляд поверх экрана. Люди, сидящие на сцене звуковой съемочной площадки, внезапно замолчали. Они увидели его.

Директор Коллаборатория и его девять функционеров, казалось, застыли на миг, будто заколдованные чьими-то чарами. В рассеянном освещении они выглядели как небольшая картина Рембрандта. Оскар знал их имена – он никогда не забывал имен, – но в этот момент почему-то мысленно пометил девятерых членов правления, как Административная поддержка, Компьютеры и коммуникации, Контракты и контроль, Служба финансов, Человеческие ресурсы, Информация по генетике, Оборудование, Биомедицина и, наконец, последним по списку, но не по значению, Служба безопасности. Они заметили его и – как внезапно понял Оскар – были напуганы.

Они знали, что в его силах нанести им вред. Он просочился в их башню из слоновой кости и расследует их деятельность. Он новичок здесь, он ничего не должен никому из них, а они все виноваты.

Взгляды незнакомых людей никогда не волновали Оскара. Его детство прошло среди знаменитостей. Человеческое внимание подпитывало какие-то тайные, глубоко спрятанные психические силы, которые росли и укреплялись от такой подпитки. Он не был жесток по натуре – но знал, что в игре бывают такие моменты, когда требуется прямое и примитивное запугивание. И такой момент сейчас наступил. Оскар оторвался от экрана лэптопа и устремил на сидящих директоров свой самый лучший – убийственный – взгляд из серии «Мне все известно».

Директор вздрогнул и вцепился в повестку дня. Он ударился в обсуждение качественных оценок затрат, которые сделала служба технологической передачи.

– Оскар, – прошептала Одри. Оскар кое-как перегнулся к ней. – Да?

– С чего это Грета Пеннингер так уставилась на тебя?