Расовый смысл русской идеи. Выпуск 1

Ортега не согласен с этим: «Она не была изначальной общностью крови, так как любой из этих людских массивов орошён самой разноплеменной кровью. Не была она и языковой общностью, так как люди, спаянные в государство, говорили и иные по сей день говорят на разных языках. Относительная общность языка и крови, которой сегодня гордятся – полагая, что стоит гордиться, – позднейший результат объединения политического. Следовательно, не кровь и язык создают национальное государство – наоборот, это оно уравнивает состав эритроцитов и артикуляцию звуков. Так было всегда. …Француз существованием своей сегодняшней Франции, как и испанец – своей сегодняшней Испании, обязан тому безымянному началу (здесь и далее выделено мною – В.С.), чья энергия как раз и преодолевала тесноту кровного и языкового родства».

Другое направление этнического романтизма видит в основе образования национальной общности иное сакральное начало – «священную почву» или «естественные границы», предопределившие судьбы народов и пределы их размножения.

Ортега критикует и эту идею: «К подобному же передергиванию прибегают, когда пытаются утвердить идею нации на территориальной основе, видя начало единства, несоизмеримого с языком и кровью, в географическом мистицизме “естественных границ”. Знакомый обман зрения. Моментальный снимок сегодняшнего дня представляет нам упомянутые народы размещёнными на широких просторах континента или прилегающих островах. Из сиюминутных рубежей хотят сделать что-то вечное и духовное. Это, как говорят, “естественные границы” и в их естественности видится некая магическая предопределённость истории формой земной поверхности. Но миф мгновенно рушится от тех же доводов, что отвергли общность языка и крови как исток нации. И здесь тоже, вернувшись на несколько веков назад, застаём Испанию и Францию разобщёнными на более мелкие нации со своими собственными, как водится, “естественными границами”. …Это говорит лишь о том, что “естественность” границ весьма относительна».

Что же взять за основу образования национальности? Вот мнение Хосе Ортеги-и-Гассета: «Надо отважиться видеть разгадку национального государства в том, что присуще ему именно как государству , в самой его политике, а не в посторонних началах биологического или географического свойства». Итак, то, что было названо «безымянным началом», на самом деле называется «государством». Государство создаёт нацию. И вот почему: «Государство, каким бы оно ни было – первобытным, античным, средневековым или современным, – это всегда приглашение группой людей других людских сообществ для совместного осуществления какого-то замысла. Замысел, каковы бы ни были его частности, в конечном счёте заключается в организации нового типа общественной жизни. Государство и программа жизни, программа человеческой деятельности и поведения, – понятия неразделимые.

Раз это программа совместного дела, то и выражается она в чистой динамике – в делании, в общности действия. Поэтому действенной силой государства, политическим субъектом становится всякий, кто годится в дело и предан ему, а кровь, язык, географическая общность и социальная принадлежность отходят на второй план. Не прежняя общность, давняя, привычная или полузабытая, даёт права гражданства, а будущее единство в успешной деятельности. Не то, чем мы были вчера, а то, что мы собираемся сделать завтра, объединяет нас в государство».

Действительно, вчерашние племена со временем сливаются в одну новую народность, народности сливаются в один новый народ, и только после этого появляется нация как феномен развитого общества. Однако неужели всё это дело рук только и только государства? Неужели биология, лингвистика и география тут совсем не причём? Нет, по Ортеге, они имеют определённое значение, но лишь как фон происходящих событий, а не как их суть: «Тот …инстинкт, который побуждает мыслить государство как слияние разных народов для политического и духовного сотрудничества, сначала набирает силу среди племён наиболее близких географически, этнически и лингвистически. Не потому, что эта близость – основа нации, а потому, что близкие различия легче преодолеваются ». А раз так, то «возможности слияния безграничны». И далее: «Чем больше территориально и этнически растёт государство, тем больше крепнет внутреннее сотрудничество».