Старообрядцы шли своим избранным путем, выбирая и строя в глухих местах Русского Севера, Урала, Сибири одинокие скиты. В наиболее последовательной форме русского раскола – беспоповцах сочеталось приверженность русской северной традиции аскетизма и подвига, и полный отказ от каких-либо ветхозаветных истоков.
В какой-то мере, можно говорить о том, что суровые природные условия Урала и Сибири корректировали религиозные воззрения староверов. Со временем в традиции старообрядцев вместо общехристианских тезисов взятых из Библии, стали доминировать естественные ценности, почитание природы как Божественной субстанции. Мистерия белого снега и холода, вытеснила темперамент и ценности юга. Вместо христианского «закона», развилась тенденция почитания Божественной Благодати Небесного Отца. Культ Священного очищающего Огня, образа Солнца, как лика Божия, вытеснил Библейские сюжеты. Чтение откровения природной воли заменили псалмы. В итоге получилась особая религиозная форма русского богопознания.
Апофеозом можно считать огненные крещения, как слияние с первопричиной стихией Огня, этот глубоко Арийский смысл о священном огне, спасающем от порока материи, получил свое подтверждение именно в местах, где земля хранила память об Арийских Богах и Священной Полярной Прародине. Староверы-кержаки в глазах аборигенов полностью совпадали с представлениями о том, что Белый человек – носитель Божественного огня, света с северной прародины.
По-новому староверами был осмыслен старый тезис:
Белый человек обращается к единому Архетипу, как постоянному источнику расовой экзистенции. Путь к Архетипу лежит через чистую Душу и Кровь.
Кровь у староверов также имела расово-мистическое измерение, в крови видели нить, соединяющую Небесное и Земное начало. Через причастие древнеправославные староверы приобщались, не только к Божественной природе Христа «Несущего Свет», но и к его огненной ипостаси. Здесь легко можно найти параллели гностицизма и старообрядчества. Несколько позже, это оформится в клановую общность староверов как наиболее чистый род носителей Крови и Веры.
В Сибири старообрядческие роды имели жестко иерархическую, клановую структуру, куда посторонним вход был практически невозможен. Брачный выбор молодоженов был четко определен, и вместо романтики здесь главенствовали вопросы сохранения чистоты Крови и Веры. Ко всем посторонним относились весьма настороженно, поскольку история подтвердила, что чаще всего чужой мог заразить сородичей «общечеловеческими» мирскими ценностями, что влекло разобщенность в единство кровной общности.
Как ни странно, очень сложно назвать русское заселение и освоение Сибири колониализмом, поскольку это не отвечает общему настрою русских покорителей Сибири, и звучало скорее как обретение чего-то давно утраченного, потерянного, как естественное расширение жизненного пространства, которое самим Проведением заставило объединиться в единую северно-европейскую ойкумену. Колониализм складывается позже, уже после петровских преобразований, когда Россия стала проводить имперскую политику в Средней Азии, Кавказе, Дальнем Востоке, отчасти и Северной Америке.
Колониализм, как одна из форм проявления империализма, может существовать в самых различных проявлениях. Объективные обстоятельства диктуют свои условия воплощения имперского мышления. Поэтому можно говорить о двух видах колониализма, которые страны Европы пытались реализовать в своих колониях.
Первый метод управления – интеграция подчиненных, завоеванных народов в национальное, культурное, языковое, правовое, экономическое пространство империи путем включения и приобретения подчиненным народом одного языка, религии, культуры.
Пример возьмем из истории двух стран – Португалии и России.