Расовый смысл русской идеи. Выпуск 1

В то время когда коренное население индустриальных стран, несущее на себе основное бремя государственных расходов, сокращает свою численность вследствие ряда факторов (введение в общепринятую населением практику медицинских средств сокращения рождаемости, кризис брачно-семейных традиций, наркомания и др.), переселенцы из бывших колоний (особенно из исламских стран) не ограничивают искусственно рождаемости, основу миграционного контингента составляют люди репродуктивного возраста. В результате линейный рост этнически инородных общин обеспечивается не только миграцией (линейный рост численности), но и неограниченным естественным приростом с временем удвоения около 20 лет!

Так, если численность мусульманского населения Франции вследствие миграции к 2020 году вырастет с 20 до 30 %, то с учетом демографической экспансии эта цифра превысит 50 %, то есть французы станут этническим меньшинством на своей же исторической территории!

Острота проблемы миграционно-демографической экспансии обостряется ростом «небелого» расизма, экстремизма и фундаментализма среди некоренных общин, примером чего может служить опасный рост в США движения Фарреахана «Нация ислама», сочетающего ярко выраженный африканский расизм с исламским фундаментализмом.

Таким образом, продолжение демографического спада и внешняя миграционно-демографическая экспансия грозят коренному населению Европы, включая народы России, повторением судьбы коренного населения Америки: превращением в национальные меньшинства, а затем – в лучшем случае – вытеснением на социальную периферию. Косово и Чечня – это только первые предупреждения.

Если процесс реколонизации Европы и колонизации СНГ не будет взят под контроль в ближайшие годы, коренные народы Европы не доживут до исхода мирового кризиса: самое позднее в 2050 году они станут национально-религиозными меньшинствами и исчезнут с исторической арены, оставив после себя новое поколение мертвых языков.

Россия в глобальных конфликтах ХХ века

Если для крупных европейских держав конец XIX века закончился выходом к пределам экстенсивного роста, то для России XIX век был веком устойчивого развития, в ходе которого она стала неуклонно выдвигаться на лидирующие позиции в мире. Занимая первое место в мире по территории (уступая при этом США, Китаю и Индии по количеству пригодной для обработки земли и почвенно-климатическому потенциалу), Российская империя вышла на 2–3 место в мире по населению, которое составило к 1901 году 134,6 млн человек (на территории современной Российской Федерации в 1896 году проживало 67,5 млн человек). По численности населения Российская Империя уступала лишь Британской Индии (ныне Индия + Пакистан + Бангладеш) – 294,4 млн человек [5] и Китаю (данные на 1901 г. оценочно 330–420 млн человек), превосходя население США (76,3 млн) почти в 2 раза, Великобританию с Ирландией (41,6 млн) в 3 раза, Германию (56,4 млн) – более, чем в 2 раза. Население Франции составляло тогда 39 млн человек.

Если же оценивать демографический потенциал не по численности населения, а по его абслютному годовому приросту, то на рубеже века Россия была безусловным лидером (возможно, уступая Китаю) с годовым приростом населения 2,02 млн/год. Далее шли Соединенные Штаты – 1,5 млн/год (включая механический прирост за счет миграции); Британская Индия, за счет большой массы населения – 0,9 млн/год (при темпах роста 0,3 %/год); Германия (0,84 млн/год) в 2 с лишним раза опережала Великобританию (0,37 млн/год); следом за Германией шла Япония – 0,53 млн/год при 44 млн населения.

Трагическая судьба Франции как мировой державы уже тогда читалась в цифрах прироста населения – всего 80 тыс./год (0,3 % в год). Такой низкий прирост еще в 1901 году при сравнительно высоком уровне жизни и питания объясняется тем, что Франция первой из стран мира вступила в «демографическую революцию», связанную с урбанизацией и введением в повсеместную массовую практику средств медицинского ограничения рождаемости. Неразумная демографическая политика Франции начала века, основанная на превратно истолкованных выводах Мальтуса, обошлась ей весьма дорого. Уже сегодня Франция начинает напоминать Испанию времен мавританского владычества.