Раскрытые тайны великих пророков. Час испытаний по Нострадамусу. Леонардо да Винчи. Фибоначчи. Данте. Гете.

Чтобы еще лучше обдумать все, что нам удалось обнаружить, когда мы приоткрыли дверь в мир Нострадамуса, я решил привести таблицы сравнительной морфологии мировой истории из работы [12], которая так и называется: "Закат Европы", где недвусмысленно делается вывод, что "падение Запада является, подобным падению античного мира" (из таблицы III следует, что срок жизни "европейской цивилизации ограничен рубежом 2000 года", после чего прогнозируется "распад организмов народов и превращение в аморфную людскую массу", которая в следующие два столетия "становится добычей юных народов и иноземных завоевателей", а в Европе будет "постепенное воцарение первобытных условий") (см. приложение 1).

Долгое перемещение букв, карабканье буквы "G" на вершину циферблата и ее падение оттуда напомнили мне библейскую историю о Вавилонской башне, точнее следующее ее толкование:

«…в сохранившейся записи царь Ассурбанипал с гордостью говорит о храме Шамашу: "Я воздвиг башни, подобные горам".

…они строились из сплошной массы кирпичей — никаких внутренних помещений в них не было. Поэтому все таинства вавилонской религии отправлялись снаружи.

Встреча людей с Богом должна была происходить на верхнем этаже башни. Поэтому Вавилонскую башню можно трактовать как инструмент насилия над тайной. Самовольно и самодовольно башня вторгалась в заповедную зону, пересекая священную границу между людьми и богами.

Стремясь достичь неба, вавилоняне оказались чрезвычайно прямолинейны в выборе направления.

Их современники египтяне пошли другим путем… В отличие от зиккурата ("святой горы"), пирамида… исполнена тайны, так как в ее внешности не выражено ее внутреннее содержание. Как бы велики ни были египетские пирамиды, они всего лишь футляры для еще более величественных тайн…

Не эти ли тайны и обеспечили пирамидам ту долговечность, на которую тщетно претендовали строители Вавилонской башни?

Ученый-иезуит XVII века Афанасий Кирчер (его называли последним человеком Ренессанса) высчитал, что, если бы Вавилонская башня и впрямь достигла неба, она бы перевернула Землю.

…в мормонской Библии по башне к людям спускается сам дьявол, который для того и надоумил их ее возвести…

В Библии рассказ о Вавилонской башне завершает первобытную историю. Это… веха, определяющая исторический момент;… архаика кончается столпотворением.

Дорог, ведущих только в одном направлении, не бывает». [15]

Часть II. Данте Алигьери

Gra gia I'ora che volge 'l disio

A' naviganti, c'ntcnerisce 'l cuore

Lo di, ch'han detto a'dolclfmici a Dio

E che lo nuovo peregrin d'amore

Punge se ode squilla di lontano,

Che faja 'l giorno pianger che si muore.

Был час, который заставляет грустить мореплавателей,

их сердце умягчает день,

когда они сказали "прости" милым друзьям, —

час, наполняющий любовью нового странника,

когда он слышит далекий звон,

и ему кажется, что это плачет умирающий день[5].

I. Поэт Данте

Данте Алигьери (1265–1321 годы) — итальянский поэт, флорентиец дворянин по происхождению, создатель итальянского литературного языка, основоположник направлений в литературе, ставший предвестником итальянского Возрождения. [9, 21]

Писать стихи начал в восьмидесятых годах, примкнув к итальянской поэтической школе конца XIII века "Сладостного нового стиля".

В юношеских стихах Данте воспевал свою возлюбленную — молодую женщину по имени Беатриче и оплакивал ее смерть (1290). Эти стихи и присоединенное к ним прозаическое повествование о любви к ней составили первую в западно-европейской литературе автобиографическую повесть на итальянском языке "Новая жизнь".

Ранние сонеты поэта носят следы влияния провансальских трубадуров и их итальянских подражателей.

Поэты поэтической школы "Сладостный новый стиль", объединившиеся, чтобы произведениями, созданными в изящной, музыкальной стихотворной форме, воспевать облагораживающую, возвышенную любовь к женщине, вызвали в Данте интерес к личности, ее переживаниям, мыслям, внутреннему миру.

Влияние поэтической школы, идеалы трубадуров, философов и мистиков, личные любовные переживания воплощаются в стихах поэта в образе целомудренной, скромной женщины, которая напоминает Мадонну религиозной поэзии; она облагораживает окружающих и вызывает в поэте скорее преклонение, чем любовь.

Канцоны "Младая донна в блеске сострадания", "Устали очи, сердцу сострадая" и сонеты, написанные после смерти Беатриче, выходят за рамки поэтической школы и превращают Данте в великого поэта Италии.