Расколотый мир (ЛП)

Тауэрс кивает, наблюдая за мной еще минуту, прежде чем позволить своим глазам опуститься на пол между нами.

— Мне жаль лейтенанта Алекси. Я знаю, что вас многое связывало.

Я борюсь за то, чтобы не задохнуться. Я быстро встряхиваю голову, чтобы очистить разум от вида разрушенного лица Алекси, и быстро отвечаю:

— Спасибо, сэр.

— Мы все еще пытаемся выяснить, как это произошло. Почему это произошло. Подрывник… этот Куинн… появился из ниоткуда. У нас есть запись, как он идет в сторону казарм, вплоть до взрыва, и больше ничего. Наши лучшие поведенческие исследователи анализируют его, и там просто ничего нет — никакой скрытой агрессии, никаких признаков вины, ничего, чтобы предположить, что он собирается убить десятки людей.

Я стискиваю зубы. Это совпадает с тем, что сказал Кормак, что Куинн не мог быть подрывником, что он не из таких. И все же, он был найден с детонатором в том, что осталось от его руки. Может быть, он не понимал, что делает?

— Это место, — бормочет командир Тауэрс, ее глаза переходят на меня. — Оно съедает нас постепенно.

— Кто-то должен быть здесь, сэр. — Но это слабое утешение, когда даже в сердце службы безопасности мы все еще можем слышать запах горящей пластины. Он цепляется за волосы, одежду, въедается в поры нашей кожи.

Глаза Тауэрс резко впиваются в мои, и она кратко кивает.

— Конечно. Иногда мне просто интересно, сколько времени потребуется Эйвону, чтобы поглотить нас всех.

Ей не свойственна такая задумчивость. Это одна из вещей, которые мне нравятся в командире, что она и я оба открытые люди, предпочитающие действие самоанализу, импульс праздному рассмотрению. И все же вот она, ее плечи немного обвисли, ее глаза ищут мои, как будто у меня есть ответы для нее.

Но у меня ничего нет. В безумный момент, правда рвется из меня, моля, чтобы ее выпустили. Я плотно сжимаю губы.

Командир Тауэрс вздыхает и выпрямляется.

— Чейз, я хотела спросить вас о том, что вы сказали во время доклада после захвата и последующего побега.

Я стараюсь заметно не напрягаться.

— Сэр?

— Вы упомянули, что мятежник думал, что у нас есть какая-то база или объект на востоке.

Я немного наклоняюсь вперед, не в силах скрыть внезапную искру волнения, прыгающую внутри моей груди. Она что-то знает.

— Да, сэр.

Она тоже немного наклоняется вперед, подражая моему языку тела, подбирая все мои сигналы. Она гораздо более опытна, чем я, в допросе и манипуляции. Я должна следить за каждым своим шагом. Я позволяю своим рукам остаться на месте, мои локти лежат на коленях. Повседневная. Легкая.

— Мне стало интересно, почему он так думает, — продолжает она. — Кажется странным верить в это. Местные так хорошо знают местность.

Я колеблюсь. Она увидит это, поймет, что это нехарактерно для меня, узнает, что я скрываю правду. Но здесь слишком много вопросов. С одной стороны, Тауэрс может быть союзником. Я всего лишь капитан, а она командир целого форпоста здесь, на Эйвоне, и если она предупредит о возможностях «Компании Лару» там, под радаром, она может стать ключом к выяснению большего.

Но что, если она замешана в каком-то странном заговоре, разворачивающемся на болотах? Может ли человек, ответственный за базу, быть частью аферы?

Я прочищаю горло.

— Это то, что он сказал. — Я должна ступать осторожнее, тщательно следить за любой реакцией ее лица, какой бы маленькой она ни была, это поможет рассказать о том, что она знает. — Для меня это тоже прозвучало безумно, но я не спорила, пока ждала своего шанса.

Командир Тауэрс никак не реагирует, слушая меня с тем, что кажется вежливым интересом и не более. Тем не менее, у нее на челюсти крошечные подергивания, и мои глаза замечают это.

— Я уверена, там ничего не было, — говорю я презрительно, снова откинувшись на спинку стула. — Мало чем отличается от сказок, которые они рассказывают вечерами в компании. Истории о том, как что-то перемещается и никогда не появляется в одном и том же месте дважды, такого рода вещи.

Тауэрс кивает.

— Что-нибудь еще?

Я качаю головой.

— Только слухи.

Командир выпрямляется, проводит рукой по волосам, а затем встает на ноги.

— Спасибо, капитан.

Я рассматриваю ее лицо, ищу что-то, что-нибудь, что объяснит ее внезапный интерес и ее столь же внезапное безразличие. Там мало что можно прочитать… мужчины называют меня «Крепкий орешек» Чейз, но я и в подметки не гожусь Тауэрс, когда дело доходит до игры в покер. Но ее обычно пристальный взгляд бегает, губы сжаты, плечи напряжены больше обычного. Она в состоянии боевой готовности, резкая. И я не думаю, что это только из-за взрыва.

— Конечно, сэр. Хотя, я не думаю, что это то, о чем нужно беспокоиться. Просто истории.

Она кивает, губы искривляются в самом чистом намеке на улыбку.

— Ясно, капитан. Выполняйте… я буду на связи.

Я не могу объяснить почему, но у меня сильное чувство, что она не вовлечена в это. Что она так же ведома, как и я, и пытается разузнать, что там происходит. Ее движения быстры, отрывисты и тревожны. Она хочет уйти отсюда так же сильно, как и я хочу, чтобы она ушла. Я не забыла, почему я здесь.