Расколотый Мир

В большой палатке проводник Бэнкс устраивал совещания высших чинов. В маленькой находилось телеграфное оборудование. Все соседние здания — дом мэра, зал, где проходили встречи Улыбчивых, и офис небольшой транспортной компании — были заняты Линией и переоборудованы под казармы. В город прибыли черные грузовики, которые передвигались по главной улице, точно огромные первобытные рептилии.

Лаури работал в телеграфной палатке со связистами. Раньше они подчинялись Морнингсайду, а теперь — Лаури. Было жарко, тесно, шумно и темно. Телеграфы трещали — поступали сигналы. Связисты исправно расшифровывали их и предоставляли донесения Лаури, который либо передавал информацию Бэнксу, либо сам давал необходимый ответ от имени Бэнкса и Локомотивов.

Сигналы поступали от устройства, помещенного в золотые часы доктора Лив. Теоретически, оно должно было передавать им каждое слово, произнесенное в ее присутствии. Но мир был еще не завершен и пока не достиг того совершенства, каким должен обладать в теории. Сигналы были слабыми и прерывистыми. Многое терялось при передаче. Связистам потребовалось несколько часов, чтобы расшифровать сигналы, поступившие сквозь эфир на дрожащие медные приемники телеграфного оборудования, напечатать текст и передать ее в руки Лаури. Поэтому лишь на следующий день после случившегося, ранним утром во время бритья Лаури узнал, что: а) один из бесценных птицелетов потерян из-за преступной халатности и глупости пилота и б) человек, описание которого совпадает с описанием агента, устроившего резню в Клоане, проник внутрь госпиталя.

И Лаури отправил два рапорта: один — Бэнксу, другой — в Кингстон.

Бэнкс не ответил.

Вечером, когда Лаури в одиночестве ужинал за длинным столом в доме, где раньше жил мэр Клоана, его прервал младший офицер Тернстрем:

— Сэр!

— Что у вас, младший офицер?

— Сигнал, сэр. Срочный.

Лаури вздохнул, поднялся из-за стола и проследовал за Тернстремом в палатку телеграфистов, где младший офицер Драм показал ему небольшое напечатанное сообщение. Начиналось оно так:

«ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА. ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА...»

— Сэр?

— Морнингсайд мертв, не так ли? Теперь я — Морнингсайд.

II осмотрим, что там дальше.

«...ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ МОРНИНГСАЙДА. ВРАГ ПРОНИК В ГОСПИТАЛЬ. ЭТО ВОЗМУТИТЕЛЬНО. ПРОВОДНИК

БЭНКС ПРОЯВИЛ НЕЭФФЕКТИВНОСТЬ И БУДЕТ ОТСТРАНЕН ОТ ДОЛЖНОСТИ. ПРИНИМАЙТЕ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ.»

— Сообщение поступило на устройство, доступ к которому ограничен, сэр.

— Я знаю.

— Оно от Локомотивов, сэр.

— Да.

Сообщение завершалось чрезвычайно длинной подписью, в которой были перечислены имена всех тридцати восьми Локомотивов:

АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ. АРСЕНАЛ. БАРКИНГ. КОЛЛЬЕР-ХИЛЛ. ДРАЙДЕН. ИСТОЧНИК. ГЕОРГИАНА. ГЛОРИАНА. ХАРРОУ-КРОСС...

У Лаури затряслись руки. За многие десятилетия службы он еще ни разу не получал указаний напрямую от Локомотивов. То, что эти указания предназначались для Морнингсайда, а он получил их по чистой случайности, лишь слегка уязвило гордость Лаури, но ничуть не ослабило его ужаса.

— Тернстрем!

— Да, сэр.

— Телеграфируй в ответ:

«МОРНИНГСАЙД ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ НА ПЕРЕДНЕЙ ЛИНИИ ФРОНТА. ПРИЧИНОЙ ПОСЛУЖИЛА ЕГО СОБСТВЕННАЯ ХАЛАТНОСТЬ. КОМАНДОВАНИЕ ПРИНЯЛ НА СЕБЯ МЛАДШИЙ СМОТРЯЩИЙ II РАНГА ЛАУРИ. СЛЕДУЮ ВАШИМ УКАЗАНИЯМ. ЛАУРИ».

Ответа не было три часа кряду. Лаури ждал у телеграфа, двигаясь, лишь когда у него сдавали нервы, и его начинало тошнить, из-за чего приходилось выйти на воздух.

Наконец, пришел ответ:

«ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ТОЛЬКО ДЛЯ ЛАУРИ. ПРИНИМАЙТЕ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ. ВЫ НИЧУТЬ НЕ МЕНЕЕ ПРИГОДНЫ ДЛЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, ЧЕМ МОРНИНГСАЙД. БЭНКС ДОЛЖЕН УЙТИ. ДЕЙСТВУЙТЕ С НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ. АНГЕЛУС. СВОД. АРКЛИ...»

ЧАСТЬ ВТОРАЯ КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК

16. ПЕРВЫЕ ДНИ

Попечитель Дома скорби выделил Лив комнату на пятом этаже восточного крыла. Магфрид с двумя носильщиками занес наверх ее чемоданы. У одного из носильщиков не было уха и глаза. Другого судьба сберегла от увечий, но лишила уже почти всех зубов. Лив горячо поблагодарила их и попросила проводить Магфрида в общую комнату на втором этаже западного крыла, где ему выделили кровать. И распорядилась, чтобы ей принесли ужин. В следующие два дня она почти не выходила из комнаты.

Дом ужасал ее.

— Это происшествие с... как они называются?.. агентом, этот летающий аппарат у ворот... все это сильно подействовало мне на нервы, — сказала она попечителю.

Он отнесся к этому с пониманием.

Но правда заключалась в том, что она не могла выносить вида своих новых пациентов. Их было слишком много. Их уродства, физические и душевные, были слишком ужасны, слишком многообразны. Она не могла отличить пациентов от докторов — у всех были одинаково неживые, скорбные лица. Докторами служили в основном старые раненые солдаты. В Доме постоянно раздавались всхлипы. Ей казалось, что доктора действуют совершенно неорганизованно. А под землей — или, может, даже в стенах самого здания — дремал Демон...