Расколдуйте это немедленно!

Вернее, мишка с помощью своей неугомонной бабушки, которая и подбирала это всё.

Ещё вспомнилось, что родителей Вила на торжестве не будет, и эта мысль неожиданно порадовала. Нет, я не собиралась знакомиться с ними позже, но… В общем, хорошо, что потенциальная свекровь меня не увидит.

Конечно, явись я в обычном облике, оно бы, скорее всего, смотрелось интересно, но учитывая покрытую тональником чешую, резиново-игольчатые волосы и всё прочее… В общем, предыдущий лук «модная ящерица» сменился ещё более очаровательным — «ящерица в розовых кружевах и шляпке».

Из интересного — шляпка была с вуалью, словно Велария предвидела необходимость этого элемента или изловчилась и успела дозаказать.

Как бы там ни было, одевалась я, скрипя зубами, а из ванной выходила, медленно и краснея. Знакомый с земной культурой Дэн, увидав меня, попробовал перекреститься, Иллу и Фил вздрогнули, а Ларрэйн пробормотал что-то про кошмары, которые будут его преследовать теперь до конца дней.

Спокоен остался только Карвил, который тоже уже успел переодеться в парадное, а теперь сидел на кровати и учил текст песни.

— Любимая, ты — чудо, — оторвавшись от листка, заявил оборотень.

Внутри вскипело желание убить! Но я лишь скрипнула зубами и выдавила из себя улыбку.

— А вот улыбаться не надо, — всё же сдал позиции мишка. — Улыбка тебе сейчас не идёт.

Я скрипнула зубами ещё раз, после чего услышала приказ Фила замереть и оставаться на месте. Алхимик собирался замазать тональником новые, открывшиеся благодаря другому платью места.

Дэн тоже забурчал о чарах, после чего началось то же самое, что было утром в общаге — только в ускоренном варианте. То есть команда горе-стилистов колдовала над обликом одного чудовища, а я стояла и терпела и тихо ненавидела всё их фэнтези.

Когда же стрелка часов подползла к нужной отметке, а парни отступили, сказала Карвилу:

— Ты всё-таки поинтересуйся у своей бабушки, когда она нас отпустит.

— Полагаю, если церемония пройдёт хорошо, то завтра утром отчалим, — отозвался тот.

Ага, понятно. О том, что будет, если церемония пройдёт плохо, решила не думать. Вопреки просьбе «жениха», растянула губы в новой «очаровательной» улыбке и спросила ласково:

— Ну, что, драгоценный мой? Идём?

— Конечно, радость моя.

* * *

Парадный зал замка оказался огромным и очень простым. Ни тебе лепнины с позолотой, ни фресок, ни портьер. Только узкие стрельчатые окна, затянутые пёстрыми витражами, два ряда гладких колонн, каменные стены и гигантская люстра на цепях.

У дальней от главного входа стены, в тени балкончика, на котором пиликали что-то заунывное музыканты, сидели жених и невеста. Ну, то есть мы с Карвилом. Если смотреть отвлечённо от общей обстановки, только на наш закуток, можно было решить, что у нас с мишкой самое что ни на есть традиционное свидание — круглый столик, накрытый на двоих, вино, торт, канделябр, связки бело-розовых шариков и вазы с розами на полу.

На деле же вся эта романтическая атрибутика выступала в роли камуфляжа. В тусклом свете трёх свечей, за баррикадой из надувных шаров и букетов, да ещё и на приличном расстоянии, желающим рассмотреть прелести невесты понадобился бы бинокль.

Столы для гостей выстроили в виде подковы, причём крайние места — ближайшие к нам — заняла моя свита. Слева расположились Иллу с Ларном, справа — Фил, Дэн и Датс. Велария, естественно, восседала в центре — в самой дальней от нас с Вилом точке, но я всё равно чувствовала на себе её взгляд, под которым кусок не лез в горло.

Весело было всем — кроме нас. Родственники Карвила один за другим поднимались и толкали тосты, шутили и трескали разные вкусности. Хорошо хоть «Горько!» не орали. Особенно отличилась сухонькая старушка, пожелавшая двойню и недовольно заметившая, что для тройни невеста слишком хилая. Счастье, что в тот момент я ничего не жевала, потому что бедный мишка подавился с перепугу.

Когда пытка торжественным питанием подошла к сладкому и Вилли шепнул, что пора, я подорвалась как на пожаре. Датс с Дэном шустро приволокли скамью с резной спинкой и установили её торцом к центру зала посреди частично распинанных шариков. Букеты тоже сдвинули. Канделябр переставили на пол, добавив к нему ещё два таких же. По щелчку пальцев Веларии погасла люстра, и загорелось несколько тусклых огоньков на перилах балкончика. Музыка смолкла.

Ещё один щелчок, и прямо напротив этих нехитрых декораций завис в полутора метрах над полом шарик из плотного тумана. Очень похожий на тот, через который Терри показывал мне свои воспоминания.

То есть это позорище ещё и записывать будут, да?

Ну и ладно! Хоть сама потом оценю, как оно было со стороны. Лишь бы только местного аналога ютуба не обнаружилось.

Я чинно обогнула столик, устроилась посреди лавки, расправила юбку, поправила шляпку, взяла гитару и состроила мечтательную физиономию. И пофиг, что под гримом и вуалью выражение моего лица никто не оценит, — главное, в образ войти.