Расколдуйте это немедленно!

Я порядком струхнула, ожидая всякого — от очередной попытки меня прибить до землетрясения. Всего, но не того, что прозвучало.

— Колбаски хочешь? — самым серьёзным тоном пробасил мишка.

Вот вроде кусок фарша в оболочке предложил, а впечатление — что собственную почку для экстренной пересадки. А тут ещё, заслышав волшебное слово, из недр гардероба вынырнула заспанная усатая морда. Ну и плюс нервяк, накопившийся за эту длинную, полную приключений ночь. Словом, на меня напал приступ истерического хихиканья.

Ржать в открытую было стрёмно, и пару-тройку секунд я ещё удерживала лицо, а потом подхватила ближайшую подушку и уткнулась в неё носом.

— О-о-о!

— Эй, ты чего? — перепугался оборотень. Он плюхнулся рядом и принялся неловко поглаживать меня по трясущейся спине. — Маша?! Ты чего плачешь?

— У-у-у! — не давая отобрать последний маскировочный оплот, продолжала выть я.

— Ну не реви, а?! Ну хочешь, я тебе всю посылку отдам?

— Ы-ы-ы!

— Не реви, кому говорю! — растерянно требовал Карвил, притягивая меня поближе, в результате чего я вместе с пухлой перьевой подругой вдруг очутилась у него на коленях.

— Я всё же пойду! — решительно провозгласил позабытый Иллукар.

— Сиди! — выкрикнула я, мигом сообразив, что, если ушастик свалит, останусь один на один с неадекватным парнем, в котором вдруг пробудились странные симпатии к чешуйчатой мыши. Я забарахталась, выбираясь из загребущих лап насупившегося мишки, и спешно отползла на другой край кровати. — Без него рассказывать ничего не буду, — ткнув пальцем в сторону Иллу, выдвинула ультиматум я.

— Это ещё почему? — пересев обратно в кресло, Вилли сложил руки на груди и вперил в меня подозрительный взгляд. Подозрительный и уже несколько красноватый.

Мишку следовало немедленно отвлечь, пока он не озверел и очередные шмотки не изорвал, и, кажется, я знала как.

— Потому что это он во всём виноват!

— Й-а-а? — возмутился эльф.

— Ты! И твой, — я приставила к голове ладони и выразительно ими пошевелила, — лопоухий товарищ! Это вы меня заколдовали.

— Чего? — возопил возникший на пороге Ларн. Он сперва застыл, но быстро опомнился. Строевым шагом протопал через комнату, водрузил на письменный стол поднос с чашками и чайником, развернулся и грозно потребовал: — А ну-ка повтори! Как ты меня обозвала?

— А ну-ка не ори, — оборвал его Карвил хмуро. — Сейчас Маша выпьет чаю и всё-всё нам расскажет. Да, Маша?

Я поёжилась от его недоброго тона и поспешно закивала. Чай — это прекрасно! Чай — это изумительно! Как раз, пока пить буду, придумаю, как правильно свою историю подать, чтобы сразу было ясно, что все кругом бяки, а я одна белая и пушистая. Ну ладно — серая и чешуйчатая, — но всё равно же лапочка.

Ларрэйн разливал кипяток с такой рожей, что я была уверена, что в мою чашку он точно плюнет. И ядовитые железы специально для этого отрастить не поленится. А может… Может, ещё на кухне чего-нибудь в заварку подсыпал?

Приняв напиток у назначенного официантом нимбоносца, я с опаской принюхалась и покосилась на поставленную рядом со мной вазочку с печеньем. А вдруг не яд? А вдруг какая-нибудь местная сыворотка правды? Хлебну и начну каяться во всех прегрешениях. И такого наплету, что прибьют без суда и следствия, а бабуле труп предъявят — была, мол, невеста, да с лестницы неудачно рухнула.

— Ну?! — оборвал мои панические размышления Карвил.

— Что?

— Пей быстрее и рассказывай, — грозно рыкнул он.

Ну точняк какую-то гадость подмешали! А иначе с чего бы так стараться влить в меня подозрительную жидкость и так выжидающе таращиться? Я с тоской покосилась на выход, понимая, что сбежать не удастся и спасти меня может только чудо. И оно, в смысле чудо, произошло.

Раздался короткий отрывистый стук, и дверь в берлогу распахнулась, невзирая на крик хозяина «Занят!». На пороге нарисовалась долговязая фигура в плаще с капюшоном и, откидывая этот самый капюшон, невозмутимо потребовала знакомым голосом:

— Занимайся, сколько влезет, только зверя верни!

Я хлопнула глазами, потом ещё раз, и сама не поняла, как умудрилась одним движением подскочить, оттолкнуться от кровати и в едином прыжке перелететь через всю комнату. Просто вдруг обнаружила, что вишу на свежеприбывшем индивиде, как обезьяна на пальме, и счастливо воплю ему в ухо:

— Дэ-э-эн!

Денис, нужно отдать ему должное, не заорал и прибить чудище не попытался. Вместо этого замер с перепуганной рожей, крепко впечатанный мною в дверной косяк. И с сообразительностью у него оказалось на порядок лучше, чем у остальных — опознал практически сразу.

— Машка? — выдохнул нервно. — Камышева?

— Дэнчик, — продолжала выть я, до крайности счастливая, что вижу перед собой частичку нормальной жизни в этом океане фэнтезийного бреда. Мне в тот момент было абсолютно начхать, откуда взялся в берлоге психованного мишки однокурсник. Я даже про свои подозрения на его счёт на радостях забыла. — Забери меня отсюда!

— Камышева, потише, а? Я сейчас оглохну! — подхватив меня под пятую точку и отлепившись от косяка, попросил Денис.

Секунда тишины, а за ней…