Раскол Церкви

Он считал людей так тщательно, как только мог в темноте, пока моряки и морские пехотинцы выстраивались в заранее подготовленные группы. Сабли и штыки тускло поблескивали в тусклом свете фонарей на пирсе, и он наблюдал, как морские пехотинцы тщательно заряжают свои мушкеты. Тот факт, что новомодные "кремневые ружья" не нуждались в длинном зажженном фитиле, был благословением, поскольку это означало, что их можно было носить готовыми к стрельбе, не выглядя в темноте как заблудившаяся стая мигающих ящериц. С другой стороны, это также увеличивало вероятность случайных выстрелов, поскольку лишало мушкетера визуального сигнала о том, что его оружие готово к стрельбе. Вот почему Йерли отдал конкретные, кровожадные приказы об ужасной участи, ожидающей любого, кто осмелится зарядить свой мушкет во время долгого плавания на лодке.

Кроме того, если бы я им позволил, влага, черт возьми, пропитала бы запалы.

- Готово, сэр, - тихо сказал лейтенант Симин, и Йерли повернулся, чтобы разглядеть младшего офицера рядом с собой. Симин, - кисло заметил он, - почти сиял в предвкушении.

- Хорошо, - сказал он вместо того, о чем на самом деле думал. - Помните, подождите, пока не услышите взрывы гранат.

- Есть, есть, сэр, - сказал Симин, как будто Йерли не высказывал точно такую же точку зрения на брифингах перед атакой по крайней мере три раза.

* * *

На самом деле часовые на пирсе думали несправедливо по отношению к своим товарищам. Сегодня вечером не было игры в кости, потому что их вчерашнее развлечение было прервано неожиданным визитом командира роты, который был менее чем удивлен. После нескольких содержательных замечаний об их состоянии дисциплины, боеготовности и вероятном происхождении майор Тиллитсин сообщил им о неприятной участи, уготованной любому другому, кого он обнаружит отвлекающимся во время дежурства. Несмотря на последовавший перелом его ноги (что, по предположению одной или двух недостойных душ, могло означать божественное возмездие), они не сомневались, что он передал свои наблюдения майору Хармину. Который, к сожалению, имел репутацию еще менее понимающего человека, чем майор Тиллитсин. В сложившихся обстоятельствах показалось разумным проявить немного осмотрительности в течение следующей пятидневки или около того.

Таким образом, вместо того, чтобы сбиваться в кучу посреди казарменных этажей со своими ящиками для игры в кости и картами, они занимались десятками мелких домашних дел - чинили униформу, полировали блестящие части, чистили снаряжение или затачивали лезвия сабель, кортиков и мечей.

В казарму грубо ворвался звук бьющегося стекла. Головы повернулись на звук, и брови удивленно приподнялись, что резко сменилось чем-то другим, когда на пол с глухим стуком упали железные сферы с шипящими взрывателями.

Один солдат, быстрее своих товарищей, бросился к ближайшей гранате. Он схватил ее и развернулся, чтобы выбросить обратно в окно, но у него не было достаточно времени. Он сделал бросок, но граната пролетела менее четырех футов, когда взорвалась, убив его почти мгновенно.

На самом деле это не имело бы значения, если бы запал на этой конкретной гранате был немного длиннее. Она была всего лишь одной из дюжины, и мирный порядок в казармах превратился в хаос, ужас и крики, когда все они взорвались почти одновременно.

* * *

- Немедленно! - прокричал лейтенант Хал Симин, когда взрывы гранат эхом отозвались у него за спиной.

Ожидавшие его группы моряков уже разделились на команды по два человека. Теперь член каждой команды с медленным фитилем поджигал одну из приготовленных зажигательных шашек своего товарища, а затем отступал назад, пока другие выбивали двери и разбивали окна. Пылающая смесь смолы, нафты и россыпного пороха пролетела через внезапно появившиеся отверстия в склады у причала, в то время как другие команды атаковали пришвартованные у пирса галеоны и портовые суда.

Поднялся дым, и начали прыгать зловещие языки пламени, превращая непроглядную ночь во что-то совсем другое. Вспыхнуло еще больше пламени, когда другие зажигательные снаряды подожгли свои цели, и разрозненные голоса начали кричать в тревоге, когда внезапно проснулся город Норт-Бей. Затрещали мушкеты, когда морские пехотинцы, выделенные для поддержки Симина, атаковали батареи гавани сзади. После наступления темноты только два орудия в каждой батарее оставались фактически укомплектованными расчетами, и горстка сонных артиллеристов не могла сравниться с морскими пехотинцами, ворвавшимися к ним из темноты. Вдоль гавани вспыхнуло еще больше пожаров, и резкий, оглушительный взрыв отозвался эхом, когда один из поджигателей обнаружил неожиданный запас пороха на портовой барже рядом с галеоном, переоборудованным в торговый рейдер. В результате взрыва корабль сильно загорелся, а горящие обломки попали в три других судна и по меньшей мере на полдюжины крыш складов и таверн.

- Смотрите, сэр! - крикнул один из людей Симина, и лейтенант увидел яркую, внезапную вспышку новых выстрелов на фоне непроглядной тьмы к западу от города.