Раскол Церкви

Пожалуйста, дядя Биртрим, - умоляюще подумала она, прячась за маской уверенности в своих спокойных глазах и твердом рте. - Я знаю, о чем вы думаете. Пожалуйста, поддержите меня в этом.

Герцог открыл рот, затем снова закрыл его.

- Простая правда в этом деле, милорды, - продолжила она, когда ее дядя отступил от вызова, по крайней мере на данный момент, - заключается в том, что я была вынуждена против своей воли напасть на мирного соседа. И еще одна очевидная истина заключается в том, что атака, целью которой было сокрушить и уничтожить Чарис, с треском провалилась. Эти истины, среди прочего, и есть то, для обсуждения чего король Кэйлеб послал графа Грей-Харбора в Чисхолм.

Отдаленный звук пронзительного свиста охотничьей виверны, доносившийся через окно зала совета, был отчетливо слышен в напряженной тишине, повисшей над столом. Все взгляды были прикованы к Шарлиэн, и одно или два лица были, несомненно, бледны.

- Милорды,... рыцари земель Храма постановили уничтожить Чарис. Они потерпели неудачу. Я верю, что они будут продолжать терпеть неудачу. И я верю, что если они не потерпят неудачу, если они смогут объявить об уничтожении одного царства по своим произвольным причинам, они могут - и будут - объявить об уничтожении других. Я использовала пример корабля в море и по многим причинам выбрала его намеренно. Мы вместе пережили много штормов с того дня, как я впервые взошла на трон, но ураган, который вот-вот пронесется по лицу Сэйфхолда, не похож ни на один другой шторм, который мы когда-либо видели. От него нет и не будет безопасной гавани, милорды. Его нужно встретить и пережить в море, в самом сердце его грома, молний и ветра. Никогда не сомневайтесь в этом. Никогда не забывайте об этом. И, милорды, - ее глаза были тверды, как полированные коричневые агаты, - никогда не забывайте, кто вызвал эту бурю.

Плечи герцога Холбрук-Холлоу напряглись, а челюсти сжались. Он был достаточно встревожен, когда она отказалась передать Грей-Харбора Тиэну, но он проглотил это. Как и Тиэн, хотя ярость родившегося в Харчонге епископа-исполнителя была очевидной. К несчастью для него, он потребовал, чтобы она сдала Грей-Харбора ему, как представителю Матери-Церкви в Чисхолме, не задумываясь о том факте, что, как только что подчеркнула сама Шарлиэн, именно "рыцари земель Храма", а не Церковь Ожидания Господнего, объявили войну Чарису. Без конкретных указаний от Зиона и Храма Тиэн не желал отказываться от юридической фикции о том, что между ними существует разница.

Что не означает, что кто-то во всем мире верит в это, - мрачно сказала она себе, наблюдая за выражением лица и языком тела своего дяди.

- Совершенно уверена, как все вы догадались, что король Кэйлеб послал к нам графа Грей-Харбора с предложением союза, - продолжила она, говоря четко и неторопливо. - Он уже вернул наши военные корабли - во всяком случае, те из них, которые пережили битву, в которую нам было приказано их отправить, - и он не без оснований указал, что, когда дело доходит до угроз и врагов, у Чисхолма и Чариса гораздо больше общего, чем могло бы когда-либо разделить нас.

- Ваше величество, я прошу вас очень тщательно обдумать эти вопросы, - сказал Холлоу-Холбрук, встретившись взглядом со своей племянницей. - Вы были очень осторожны, говоря только о "рыцарях земель Храма", и никто в этом зале не может усомниться в вашей причине. И все же это не рыцари, которым Чарис бросил вызов. Это сама Мать-Церковь. Каковы бы ни были его причины и какими бы оправданными он себя ни считал, Кэйлеб не ограничился осуждением начатого на него нападения. Нет, ваше величество. Он счел нужным бросить вызов авторитету Матери-Церкви, назначив его собственного архиепископа. Он обвинил саму Мать-Церковь в коррупции и тирании, а также в предательстве воли Божьей. Он сам сообщил великому викарию, что Чарис никогда больше не подчинится власти Матери-Церкви. Какое бы оправдание, по его мнению, у него ни было - какое бы оправдание, по нашему мнению, у него ни было, - он, несомненно, зашел слишком далеко, когда угрожает святости и превосходству собственной Божьей Церкви.

Он начал говорить что-то еще, затем оборвал себя, резко покачав головой. Это был резкий, отрывистый жест, и после него в зале совета снова воцарилась тишина. Но теперь это молчание было хрупким, разбитым на осколки и скопившимся в уголках сознания каждого члена совета.

- Ваша светлость, дядя, - мягко сказал Шарлиэн, - я знаю, как вы относитесь к этому вопросу. Поверьте мне, я знаю. И я бы не стала, за все золото и власть в мире, причинять вам ту боль, которую, я знаю, это причиняет. И все же у меня нет выбора. Канцлер Тринейр и викарий Жэспар не оставили мне его. Либо я должна помочь в убийстве невинной жертвы, зная, что Чарис будет лишь первым из многих жертв, либо я должна бросить вызов... рыцарям земель Храма.

- Вы говорите о Божьей Церкви, Шарлиэн, - полушепотом произнес Холбрук-Холлоу. - Вы можете называть это рыцарями земель Храма, если хотите, но правда от этого не изменится.