Раскол (ЛП)

Слухи быстро протекли в газеты, и "священная узница Прахва" притягивала толпы жителей к Азориусовской крепости. По большей части, распространители слухов намекали на то, что Азориус совершает ошибку, держа в заточении ангела, и что ничего хорошего из этого не выйдет. На пути в крепость Таисия миновала несколько небольших групп молящихся пилигримов. К тому времени, как она покинет стены Сената, они, вероятно уже будут петь вокруг горящего чучела Верховного Арбитра Августина IV. Азориусы с этим делом ходили по острию бритвы.

Таисия быстро определила собственный ракурс беседы с ангелом. Заключенная, несомненно, ждала от нее вопросов, особенно вопросов о ее исчезнувшем виде, поэтому Таисия поступит ровно наоборот. Ее лицо приняло строгое выражение номер двадцать семь: «раздраженный протест».

- Добрый день. Рада Вас видеть. Хочу, чтобы Вы знали, что мне нужно возвращаться в Утвару, - сказала Таисия, обращаясь к заключенной. - Полагаю, за то время, что Вы провели там, с нами, Вы успели узнать, что я более не занимаюсь адвокистской практикой. Я в добровольном отпуске. И не обижайтесь, мадам, но я едва Вас знаю. Почему Вы обратились именно ко мне? Вы хоть знаете расценки на мои услуги? У Вас есть хоть зиб на счету?

Никакой реакции. Ангел просто стояла, укрытая тенью от синего фонаря, служившего единственным источником света в камере.

- Простите, мадам, я здесь, - сказала она.

Ничего. Чувство тревоги похлопало по плечу сознания Таисии, требуя внимания, но она подавила его.

Затем ее глаза, наконец, привыкли к темноте в достаточной мере, чтобы четко разглядеть ангела, стоящую в тени, и ее тело, покрытое жуткими ранами, нанесенными, по всей видимости, не взирая ни на какие протоколы. Даже скованная серебряными скобами, от чего ее золотые крылья свисали парализованными с ее лопаток, с подавленной ангельской мощью, высокая узница выглядела впечатляюще, но в то же время избитой и изрядно порезанной. Крылья делали ее похожей на сгорбленного, раненного стервятника, особенно когда Таисия присмотрелась к пятнам высохшей крови, поблескивавшим в тусклом свете одинокого мерцающего фонаря.

- Послушайте, мисс... Пьеракор Аз Винренн Д'рав, - решительно добавила Таисия - она вызубрила имя по пути сюда - Вам надо бы уделить мне чуть больше внимания.

Ангел повернулась и преодолела расстояние до невидимиззиума в два шага. Тяжелая цепь, сковывавшая ее ноги, со звоном остановила ее прямо у барьера, и Таисия сделала непроизвольный шаг назад. Один глаз ангела пылал яростью и болью. Второй глаз распух и совсем заплыл под необработанной раной от глубокого пореза, проходившего от середины лба до левого уха. Пропитанная кровью повязка туго опоясывала ее ребра, еще одна была обвязана вокруг ее правого бедра, и третья, вокруг левого плеча. Левая рука ангела покоилась в простой тряпичной повязке, одета она была в простую тюремную робу, которая в лучшем случае была сшита для кого-то более короткого и гораздо менее... ангельского. Ее рыжие косы были коротко острижены, судя по внешнему виду, непреднамеренно, и, возможно, с помощью факела. Она была измождена и мертвецки бледна. Считалось, что ангелы были существами, созданными магией, но эта ангел, похоже, была также создана из плоти и крови. Насколько баронесса могла судить, заключенная потратила слишком много этой самой крови в обмен на свои раны. Если бы ангел была человеком, а не полу-бессмертным физическим воплощением правосудия, Таисия бы предложила, чтобы они начали с составления завещания.

Единственный раскрытый глаз ангела встретился с глазами Таисии, и на долю секунды баронесса увидела пламя, нацеленное в ее собственную душу. Затем, так же быстро, все прошло. Ангел расслабилась и даже попыталась улыбнуться.

- Прошу прощения, - сказала она. - Я была в своих мыслях. Вы перебили меня, и я отреагировала инстинктивно. Тюремное заключение довольно... не обычное для меня состояние, особенно сейчас. Вы Баронесса Утвары.

- А Вы... Вы ранены, - сказала Таисия. - Вы уверены, что в состоянии разговаривать? Я могу вызвать врача, принести Вам 'капель. Мы всегда можем встретиться позже.

- Нет, - ответила заключенная. - Я поправлюсь.

- Вы поправитесь быстрее, если... не важно, - сказала баронесса. - Мадам, могу ли я называть Вас Пушок? Мы встречались раньше, и тогда Вы сказали, чтобы к Вам обращались именно так.

- Можете, - сказала ангел. - Это уже стало моим именем.

- Итак, Пушок, пока Вы размышляли, Вы слышали что-нибудь из того, что я только что...

- Ангелы всегда слышат слова смертных, когда они обращены напрямую, - ответила Пушок, - независимо от расстояния.

- Да, - сказала Таисия, выбитая из собственно ритма. - Верно. Итак, мы говорим на одном языке. Этот фокус может пригодиться, если Вас посадят в круг истины. Это поможет держать открытым наше общение. Но мы к этому еще вернемся.