Расклад на любовь

Но все изменилось, когда Стас ушел в армию. Мало того, что тогда служили по два года, так еще Стас призвался в трудное время — шла вторая Чеченская война. И Стас попал именно туда. Говорили и писали, что активных боевых действий в Чечне в то время уже не было. Но, как известно, истории иногда свойственно умалчивать о некоторых фактах.

Стас вернулся, не был даже ранен. Но ночами его мучили кошмары, и как-то я стала свидетелем одного из них. Ночью мне приспичило в туалет и, проходя мимо спальни Стаса, я услышала стоны, а потом крики. Не знаю зачем, но я зашла к нему без спроса. Села на кровать и начала гладить, хотела успокоить. Он проснулся, уставился на меня в удивлении. А я молча встала и ушла. Утром он вышел завтракать на кухню, со всеми. Шутил, спрашивал, что-то рассказывал. Я посмотрела на этого человека с другой стороны и с удовольствием шла на контакт.

Стас иногда ходил с нами гулять, пока бабушка готовила обед, вечерами приглашал к себе и учил меня играть в карты. Конечно, я проигрывала, отчего злилась, проигрывать с достоинством еще не умела, а Стаса лукаво ехидничал.

— О как ты свои глазищи выпучила! — произнес он однажды, смеясь, после моего очередного проигрыша. — Я понял, кого ты мне напоминаешь — олененка из мультика, как его там, Бемби! Точно, ты не Оля, ты Олененок.

И с того момента иначе как Олененком он меня не называл. А мне не нравилось, ой как не нравилось. Я бесилась, чем только больше забавляла Стаса.

А потом он начал пропадать. Сутками дома не появлялся. Бабушка с дедом шептались, что он попал в дурную компанию. И однажды деду пришлось вносить за сына приличную сумму денег, чтобы отмазать его от тюрьмы. Что там было — никто не сознавался. После этого Стас вовсе ушел из дома. Где он жил, чем занимался, я не знала, но услышала как-то из уст бабушки слово «криминал». Его значение и смысл я тогда до конца не понимала.

Иногда Стас приходил, я видела, как он давал отцу деньги, возвращая долг. Пару раз деньги перепадали и нам с братом, на них мы втихаря покупали сладости и газировку.

А через год Стас привел в дом отца девушку. За ужином, который он и организовал, Стас заявил, что собирается жениться. Свадьбу сыграли быстро, через месяц, летом. Была приглашена вся наша семья, и на торжестве, у ЗАГСа, я стала случайным свидетелем диалога бабушки с пасынком.

— Ну подумаешь, залетела? И что теперь, жениться? — сказала бабушка Стасу.

— Так правильно, — ответил он.

После свадьбы я видела Стаса редко — лишь на больших семейных праздниках. Он приходил всегда с женой, потом и с сыном. Выглядели они отлично, дела Стаса шли в гору, компания, которую он организовал, росла. Бабушка иначе как "высокомерным отморозком" своего пасынка теперь не называла.

А когда мне исполнилось семнадцать, случилось неожиданное. Бабушка подала на развод. Дед ей, оказывается, изменил. Собрав все вещи, бабуля перебралась к нам, точнее к себе, жили-то мы с родителями в ее хоромах, мы с братом были вынуждены ютиться в одной комнате и слушать рассказы бабушки о том, какой козел ее третий муж.

С дедом мы перестали общаться, как и с его сыном.

А через год дедушка умер. Общие знакомые сообщили бабушке, я присутствовала при этом ее разговоре по телефону. На похороны бабуля не поехала. Ну а я решилась, хоть бабушка и возмущалась. Мое отношение к ее бывшему мужу не поменялось, он остался для меня единственным дедушкой, которого я знала и любила. И я считала правильным проводить его в последний путь.

Приехала к моргу с цветами и скорбью. Народу было немного, потеряться в толпе не удалось. Стас стоял потерянный, как будто не понимал, где он и что здесь делает. Я боялась, что он меня пошлёт. Развод его отца с моей бабушкой был далеко не мирным. Но все же подошла. Выразила соболезнования и обняла его по-родственному. Стас произнес:

— Спасибо, Оленёнок.

Это была наша последняя встреча. Семь лет назад. Я уже и забыла про своего почти родственника.

Глава 7

Я закрыла фотоальбом. Вытерла мокрые от слез щеки. Что-то растрогалась я, вспоминая.

В моей жизни было много потерь близких людей. И потерять еще и брата я не хочу.

Медленно повела взглядом по комнате. А может, правда, продать квартиру? Помочь брату и жить спокойно?

Но тут вдруг на комоде упала фотография. Я встала, подошла. В ровный ряд в позолоченных рамках стояли фотографии моих родных. А вот бабушкина лежала лицом вниз.

Это знак? Бабушка дает понять, что против?

Я вздохнула, ведь в знаки верю. Раньше избегала их, игнорировала. А зря.

Поставила рамку на место и вышла из комнаты. Подошла к спальне брата. Он дома, отсыпается, наверное, после ночной смены. Мне захотелось зайти, что я и сделала.

Вовка спал, посапывая. Подошла ближе и аккуратно присела на кровать. Рука сама по себе потянулась к голове брата, погладить его хотела. По темным густым волосам. Но тут на тумбочке заиграл телефон — будильник сработал.

Брат дернулся, резко приподнялся и уставился на меня в удивлении. Глаза красные, лицо мятое… А еще на его скуле я увидела свежий синяк.

— Тебя снова били? — ахнула я.