Раскинулось море широко

Пробив носовой траверс, наполненный влажным пироксилином снаряд глухо грохнул где-то глубоко в корабельных низах…

Оседая носом, британский корабль резко уменьшил скорость – пробоина в носу, знаете, всегда чревата… чем выше скорость, тем выше затопляемость…

Отвернув к скалистому берегу, «Триумф» определённо выходил из боя… счастливчик.

Потому что британский адмирал положительно был настроен на то, чтобы догнать проклятых турок и заставить их драться как подобает джентльменам!

Ведь это так естественно – раз убегают, тогда так и хочется поскорее догнать… Но вот беда!

«Крокодил Мраморного Моря» (титул официальный, присвоенный Сиятельным Повелителем, из-за чего Касатонов в последствии просто молча матерился, получая от своих многочисленных поклонников очередную посылку с бронзовым игрушечным крокодильчиком на мраморной подставке) не убегал. Он отступал. По заранее продуманному в Морской Николаевской Академии плану…

…«И-и-и-ек!»

Распахнув своей розовой, с трогательными, седоватыми кудряшками вокруг, лысинкой роскошные, позолоченные двери, Министр Иностранных Дел Российской Империи вылетел из царского кабинета… упав на четвереньки, Ламсдорф не стал тратить время на то, чтобы принять вертикальное, подобающее его чину (тайного советника) положение – а так и помчался, уподобившись лазоревому, с золотом, огромному таракану…

Из двери выскочил Михаил, с обрывком золотого шиться в кулаке – и придал ему ускорение мощным пинком по удобно откляченному заду…

Потом швырнул в след убегающему (на четвереньках) графу его воротник, сатанински расхохотался:«Ваша отставка принята!»

Затем обвёл бычьим, свирепым взглядом окаменевших придворных:«Я, кажется, вызывал графа Игнатьева?»

Моложавый полковник Генерального Штаба, с младых ногтей (кроме недолгой службы в кавалергардах) пребывавший в кадрах военной разведки и, главным образом, всё за границей, «в поле» – браво выступил вперед:«Так точно, здесь, Ваше Величество!»

Царственным кивком головы Михаил позвал его в разгромленный кабинет… машинально попинав ещё пару раз сломанное кресло, резко остановился:«Даю вводную. Ранним утром наш Черноморский флот отправился под всеми возможными парусами напролом. На Царь-град.»

Игнатьев наморщил лоб:«Полумера, Ваше Величество… надо быстро, в тот же день, занять и Дарданеллы, потому что противодействие Англии и Франции не замедлит себя ждать. Если вставим пробку – дело наше выгорит! Сколько англичане и французы ни посадят солдат на флот (а они его непременно пошлют), ни одна живая душа не пройдет. Не будь же Дарданеллы в наших руках, нас также скоро выгонят из Константинополя, как мы в него и вошли»

«Да ведь это война? С Англией война, подумайте…»

«Ну, война и война… континентальная блокада? Она нам не страшна. А на суше англичане привыкли воевать чужими руками… ручонки-то можно и пообламывать…»

Михаил посмотрел в глаза Игнатьеву:«Полковник, время наступает архисложное… положа руку на сердце, скажите – Вы готовы к подвигу во имя Родины?»

Игнатьев молча сглотнул, чуть помедлил, построжев лицом, глухо ответил:«Есть, Ваше Иператорское Величество!»

Михаил с усмешкой спросил:«И даже не спросите, что я Вам поручаю?»

«Да что спрашивать… дело солдатское!Надо, значит-надо. Я Присягу давал.»

«Вот рескрипт… назначаю Вас Министром Иностранных Дел. А ну, без паники! Смотри у меня! Молчать! Возьмёшь в свои руки этот гадюшник у Певческого моста, и не позволишь украсть у Русского Солдата кровью заработанные плоды победы… Нашей Победы, Игнатьев. Нашей!.»

… Однако до победы было еще очень далеко… Английские снаряды главного калибра, подобные чудовищным молотам, били и били по барбетам шедших строем фронта броненосцев…«Мессудие» благоразумно держался впереди – впрочем, периодически стреляя из кормового орудия куда-то вдаль – видимо, для поддержания должного настроения (один из неразорвавшихся 234-мм снарядов потом еще долго украшал собой двор местного феллаха на малоазийском берегу, пока не был украден, то есть помещён в экспозицию Музея Обороны известным русско-турецким краеведом Ивакиным)…

Счастье, что к корме барбеты сходились острым углом к кормовой двухорудийной установке – и вражеские снаряды попадали в броню не по нормали… Однако они корёжили и срывали с оснований броневые плиты, калечили осколками брони русских моряков…

Хуже всего было то, что на «Барбароссе» сверху орудийные установки были совершенно не прикрыты (на «Тургут Рейссе» – было хотя бы противоосколочное прикрытие, правда, чисто символическое… ) Никто ведь не предполагал, что среднекалиберная артиллерия будет играть такую значительную роль (поэтому на первых русских «мичиганах», заложенных на николаевских верфях, бронёй, хоть и тонкой, было прикрыто абсолютно ВСЁ. Получились этакие самоходные плавучие форты, изящные и скоростные, как мусоровозные баржи, достойные наследники «поповок»)

Но корабли ещё держались… им оставалось пройти совсем ещё немного – вот до того мыса! Подпоручик Нестеров из своего поднебесья уже видел за поворотом частокол тонких мачт – когда крупный осколок срезал, как паутинку, манильский трос…