Пoкa вестовые и рассыльные бегали с какими-то срочными записками, я, усталый, недовольный присел к письменному столу приятеля, закурил папиросу и не удержался, чтоб не поворчать.
- «Неужто у вас нет какого-нибудь особого, военного, положения? Так и тяните вашу проклятую канитель!»
- «Госyдарь мой, не богохульствуйте! – старый приятель поднял руку, как для присяги. – Небо и земля прейдут, a отчетность не прейдет!»
- «Полноте балаганить! Хлопнет 12-дюймовый снаряд в вашу отчетность – и нет ее; хлопнет в склад – и нет склада!»
- «Исполать им! Чего лучше такого оправдательного документа, как дыра от 12-дюймового! А пока такового не имеется, пожалуйте требуемый законом!»
- «Однако же вы сейчас распорядились и без документа…»
- «Это совсем другое дело! Это – уважение хорошему человеку! Вы мне сказали: что, как, почему. Я вам верю и вижу, что документ обеспечен, все равно, что в кармане. А без этого… ни-ни!»
- «Так что, будь я не я, не дали 6ы?»
- «Пoкa требование не прошло бы все подлежащие инстанции, ни в каком разе!»
- «Да если нужно! Понимаете: по условиям военного времени нужно!» – горячился я…
- «Порядок требований сверх штата ясно определен.»
- «Вы меня просто травите!…»
- «Совсем нет, и не злитесь – печенке вредно!» – смеялся приятель.
- «Да, что! – вдруг вскочил он. – Вот вам пример! Старка чуть под суд не отдали! Чуть не утопили! А выплыл! Почему? Из-за бумажки! Знаете: он рапорт подавал о необходимости мер предосторожности? Так вот рассказывают, что как раз заходит он в штаб и спрашивает: – „А что, мой рапорт?“ – Ему показывают. На рапорте резолюция „Преждевременно“. Он его взял… и – в карман. Ему так и сяк, говорят: „Следовало бы пришить к делу“. – А он: – „Чего же, – говорит, – если отказано“. – И ушел. Тогда-то на это и внимания особенного не обратили, а как пришла беда, да повели дело к тому, что он, дескать, во всем виноват, – так он только похлопал себя по карману… „Хотите, мол, покажу бумажку кому следует?… “ То-то и есть! Нет, голубчик! Бумажка святое дело! На словах только в любви объясняются! Есть бумажка – чист как голубь. Нет ее – пропал как швед под Полтавой!…»
- «Какой цинизм!… А долг службы? Долг перед родиной?… Послушать вас, прямо – тошно!…»
- «Эх вы! Знаете сказочку? – Жил-был маленький мальчик, жил долго, вырос, состарился, а все еще верил, что папа и мама своих детей либо под капустными листьями находят, либо их аисты приносят в нарядных корзиночках… Ну, до свиданья! Когда что нужно будет по моей части – приходите прямо ко мне.»
Хуже было то, что «Ангара» была ещё и разоружена… все 120-мм орудия были с неё сняты – и отправлены на береговые форты…
- «Наплевать! Пойдёт в начале под эскортом „Аскольда“… если напорется на японцев – эти мухобойки не шибко помогут… а в Циндао, думаю, найдётся что-нибудь посерьёзнее…»
… Из окна дворца на Макарова с ненавистью смотрел царский «дядя»… все заслуги которого перед Отечеством заключались в том, что его мама была царской поблядушкой…
Увидев, что японский броненосец ДЕЙСТВИТЕЛЬНО подорвался, можно было бы предположить, что не воспользоваться ситуацией Макаров просто не может. Не в его это характере – упускать предложенный судьбой шанс…
Да, так бы и было! Однако…
Прилив, господа! Прилив-с… никто не предполагал, что в низкую воду вообще возможен выход броненосцев из Артурской ловушки, это уж лейтенант Балк на своём «Силаче» проявил нездоровую (зачёркнуто) активность…
Макаров – разумеется, попытался бы выиграть в этой ситуации по максимуму… Но!
Время подготовки броненосцев к походу составляло около четырёх часов… Держать под парами эскадру постоянно? А уголь? Янтайские копи – они на реке Ялудзянь… Где сейчас идут упорнейшие бои.
И, судя по всему, исход этих боёв -будет не в пользу Русской Армии…
Так что надо было рассчитывать только на наличный запас угольных складов в Артуре – далеко не безграничный.
Тем более, честно говоря, что Макаров просто не поверил, что у Степанова что-либо путное получится… слишком мал был запас выставленных мин, слишком велика акватория… и согласился он на предложение командира «Амура» – только лишь затем, чтобы не расхолаживать желание драться… ведь до макаровского приезда Эскадра была, как в воду опущенная – после внезапного нападения японцев и потери «Варяга» и «Корейца».
Другое дело, что можно было бы попробовать атаковать миноносцами под прикрытием «Новика» или «Аскольда»… однако «Новик», как на грех, перебирал машину, на «Аскольде» остудили котлы, чтобы заменить прогоревшие трубки… а миноносцы, по словам Петра Великого, по тревоге поднимались «с московским тотчасом»…
Вот и получилось, что японцев – блистательно – атаковал только барон фон Ливен… и был настолько удачлив, что смог уйти без особых проблем…
…«Послушайте, господа, дайте же мне пройти… ну что это такое, цветы? Откуда? Не иначе, как герань с горшка обстригли… я не барышня, чтоб мне такое презентовали, и даже не козёл! Я такое, извините, не ем-с…»