Расхождение

— Я ищу! — Дари приблизилась к краю уступа. — Всю свою жизнь, с детских лет, я изучала Строителей, пытаясь узнать о них больше. Строители — дело всей моей жизни.

— Строителей здесь нет. Те, что летают снаружи, — не настоящие Строители. Это — Зона Соединения… место испытания, где мы ждем вопроса, на который нужно дать ответ. Ждем.

Зеленый свет померк, и камера опять погрузилась в темноту. Дари топталась на самом краю провала, пока Ханс Ребка не оттащил ее на менее опасное место.

Ее трясло от возбуждения, но ни капли нервозности она не ощущала.

— Ты слышал это, Ханс? Зона Соединения! Строителей здесь нет, но к ним есть доступ из Жемчужины. Я знала это! К ним можно попасть отсюда!

— А может и нельзя. Дари, успокойся. — Ребка вновь обнял ее, притянул к себе и зашептал на ухо: — Ты слышишь меня? Остынь и подумай, прежде чем делать выводы. Ты всего две минуты находилась в контакте с чем-то имеющим, по его утверждению, возраст шесть миллионов лет, и готова принять его слова за чистую монету. Почему ты считаешь, будто понимаешь их значение или что оно понимает тебя? Многое из того, что оно говорит, не имеет смысла: «Те, что летают снаружи, — не настоящие Строители». Это не информация, это белиберда. Более того, где оно научилось нашему языку? Каким образом оно опознало людей, после того, как просидело в Тектоне шесть миллионов лет? В те давние времена людей просто не было.

Но зеленый свет опять начал пульсировать, освещая их и всю куполообразную камеру.

— Тестирование продолжается. — Ржавый голос зазвучал вновь. — Оно близко к завершению… близко к тому, чтобы удостовериться, что модифицированный тип — настоящий человек и может быть принят. Вам вовсе не обязательно здесь находиться…

— Тогда верни нас на поверхность, — сказал Ребка.

— Нет! — Дари встала перед ним. — Ханс, если мы сейчас уйдем, мы, возможно, никогда больше сюда не попадем. Здесь еще столько всего можно узнать о Строителях! Нельзя упустить эту возможность.

— Вы ищите Строителей, — продолжил скрипучий голос, как только люди перестали говорить. — Я не Строитель и не могу гарантировать результат. Но если вы решили встретиться со Строителями…

— Решили!

— Тогда идите!

— Нет, Дари, ради бога, подожди минутку! Мы не знаем…

Ребка слишком опоздал. Они стояли как раз на краю тоннеля, когда уступ вдруг испарился.

Свободное падение!

Ребка посмотрел вниз. Они летели с ускорением в несколько «же» вдоль однообразной вертикальной шахты, заканчивавшейся в полукилометре под ними такой кромешной тьмой, что глаза отказывались верить в ее существование.

— Что это? — вскрикнула Дари за спиной Ребки.

— Это гравитационное поле Жемчужины. Неважно, чем оно создано… возможно… — Он не окончил фразу. Если они падают к горизонту событий черной дыры, то очень скоро узнают об этом — узнают, возможно, за миллисекунду до того, как приливные силы разорвут их тела на элементарные частицы.

— Ханс! — снова крикнула Дари.

Оставалось лететь метров двести. По времени это, вероятно, не больше секунды. Но тут из темноты проступила структура, напоминающая черный нефтяной водоворот, завихряющийся и всасывающийся сам в себя. Они падали в самое сердце темной воронки.

Пустой желудок Ребки тоже всасывался сам в себя. Остались доли секунды.

Детство, проведенное на Тойфеле, научило его одной премудрости, стоящей выше всех остальных: из каждой безвыходной ситуации есть выход — если только ты достаточно умен.

Надо лишь хорошенько подумать.

Подумать.

Очевидно, он недостаточно умен. Он все еще искал выход, когда провалился в эту кружащуюся тьму.

14

«Летний сон» прибыл в мгновенье ока и в рабочем состоянии.

Это — хорошая новость. Плохая же состояла в том, что ему при этом изрядно досталось.

Пять касаний с фагами словно молотом прошлись по обшивке «Летнего сна», причем одно из них оказалось столь сильным, что оставило рваный след и пробоину над кабиной. Ремонт не составлял труда, и Берди Келли уже наполовину его закончил. Но важность этих пяти почти столкновений была не в том, какой ущерб нанесен, а в том, что они свидетельствовали о состоянии фагов. Стивен Грэйвз и В.К.Талли следили за взлетом «Летнего сна» и сошлись на том, что выживание маленькой яхты, даже с включенной противометеоритной системой есть в основном вопрос везения. Фаги проявляли небывалую активность на всем пути до поверхности Жемчужины. Вероятность успешной посадки с максимальным ускорением, которое только способны были выдержать люди, не превышала одного процента.

Для ремонта «Летний сон» загнали во вместительный грузовой трюм «Несравненного». Грэйвз и Талли парили в наполненном воздухом помещении, разговаривая и разговаривая. «И наблюдая как я работаю», — подумал Берди. Все как обычно. Эти двое горазды трепать языком, но когда дело доходит до физической работы, они ухитряются целиком свалить ее на него. А еще у них полностью отсутствует чувство опасности. Берди ненавидел работать с героями. Он услышал разговор Стивена и В.К.Талли насчет шансов один к ста и содрогнулся. К счастью, Джулиус Грэйвз, смотрел на это более разумно.