Расхождение

Именно так ведут себя люди в примитивных мирах. Если рассказать об этом дома, на Вратах Стражника, все решат, что это из-за нее.

Дари схватила Ребку за правую руку.

– Прекратите! – закричала она. – Вы, оба. Вы ведете себя как дикие животные.

Они не обратили на нее внимания, но Атвар Х'сиал протянула вперед две передних конечности, обхватила каждого за пояс и без видимых усилий подняла в воздух. Через секунду-другую она опустила их на пол, но продолжала удерживать на расстоянии.

Слепая голова повернулась к Дари, а хоботок развернулся и издал тихий свист.

– Знаю, знаю, – ответила Дари. – Они прямо как звери, не так ли? Подержи их еще пару минут. – Она расставила руки, как будто разводя мужчин в стороны. Ее слов Атвар Х'сиал могла и не понять, но этот жест наверняка будет ей ясен.

Дари встала между ними.

– Послушайте меня, вы, оба. Не знаю, кто из вас больший дурак, но свое идиотское состязание вы продолжите позже. Я хочу сказать вам только одно слово. – Она сделала паузу, ожидая, пока они не обратят на нее внимание. – Зардалу! Вы слышите меня? Зардалу!

– А? – Руки Луиса Ненды все еще тянулись к Хансу Ребке. Теперь он их опустил. – О чем ты говоришь?

Дари жестом указала на дверь за собой.

– Вон там. Четырнадцать зардалу.

– Туфта! Зардалу уже нет тысячи лет. Их истребили.

– Парень, ты ведь не в рукаве. Ты в тридцати тысячах световых лет от плоскости галактики. Там в комнате стоят четырнадцать стазисных баков и в каждом зардалу. Живые.

– Не верю. Никто никогда не видел зардалу, ни живого, ни сушеного. – Ненда повернулся к Хансу Ребке. – Ты слышал? Она шутит?

– Нет, не шутит. – Ребка поправил скафандр. – Это правда. Они лежат в стазисных баках, но неизвестно, сколько еще это продлится. Когда мы видели их, стазис уже заканчивался.

– Так ты затеваешь со мной драку, когда там просыпаются зардалу? И меня еще называют дураком! Да это ты настоящий сумасшедший.

– Что? Я затеваю драку?

Дари вновь встала между ними.

– Вы оба сумасшедшие, будьте вы прокляты. Опять начинаете? Если так, то, надеюсь, Атвар Х'сиал достаточно хорошо все понимает, чтобы треснуть вас головами и вбить в них хоть каплю рассудка.

– Она-то понимает. Уж она-то треснет. – Ненда пристально посмотрел на закрытую дверь. К нему вновь вернулась его холодная невозмутимость. – Зардалу, значит. Не знаю, что вы мне тут заливаете, но лучше сходить туда всем вместе. Я расскажу Ат, что здесь происходит. Она, как и я, хотя… никогда не поверит, пока сама во всем не убедится.

Он повернулся к Атвар Х'сиал.

– Ладно, кончай, Ат. – Серые наросты запульсировали в такт его речи. – Эти двое шутников говорят, что там лежат зардалу. Ты меня слышишь? Их четырнадцать, в стазисе, но живых и уже шевелящих пальцами. Я знаю, я знаю.

Кекропийка откинулась на задние лапы, свернула антенны и спрятала хоботок в складчатый мешочек.

– Ей не нравится то, что она услыхала, – произнес Ненда. – Она говорит, что кекропийцы не боятся ничего во вселенной, но образы зардалу являются частью ее расовой памяти. Плохой частью. Никто не знает, почему.

Ханс Ребка отодвинул первую из дверей.

– Будем надеяться, она так и не узнает, почему. Предлагаю вам с Атвар Х'сиал держаться немного сзади – на всякий случай.

Он открыл вторую дверь. Дари, вздохнув, задержала дыхание, но тут же с облегчением выдохнула. Большие пятиугольные призмы лежали на прежних местах, молчаливые и закрытые.

– Все в порядке. – Ханс Ребка двинулся вперед. – Вам нужны доказательства? Они здесь. Загляните туда.

Ненда осторожно подошел к иллюминатору на торце стазисного бака и заглянул внутрь. Через несколько секунд он протяжно вздохнул.

– Я знаю, – тихо сказал Ребка. – Впечатляет, а? И пугает тоже. Надо найти способ опять включить стазисное поле, прежде чем они проснутся и попытаются выбраться.

Луис Ненда покачал головой.

– Не знаю, в какие игры вы здесь играете, капитан Ребка и профессор Лэнг. Чувствую только, что в очень глупые. – Он отошел от длинного ящика. – Там есть еще тринадцать, в которые можно заглянуть, но готов поспорить, что они точь-в-точь как этот. – Он обернулся к Дари. – Они пусты, радость моя. Пусты, как голова дитронита. Что ты на это скажешь?

20