Расхождение

– Или жидкий метан. Какова, по-твоему, температура на поверхности Жемчужины, когда Гаргантюа находится вдали от Мэндела?

Наконец они достигли точки, где однообразная кривизна выпуклого пола нарушилась резко уходящим вниз коридором. Встав на край, Ребка посмотрел вниз.

– Очень крутой. И, похоже, очень гладкий. Больше напоминает желоб, чем коридор, и дна не видно.

– Нам нужна пища. Мы не можем возвратиться на поверхность и не можем оставаться здесь.

– Согласен. – Он сел на край. – Я, пожалуй, съеду вниз. А ты подожди, пока я не позову и не сообщу, что все в порядке.

– Нет! – Дари сама удивилась своей реакции. Она подошла и села рядом. – Ты же не бросишь меня здесь одну. Куда ты, туда и я.

– Тогда держись крепче. – И, обнявшись, они соскользнули с края.

Желоб оказался не столь крутым, как выглядел сверху. После почти отвесного старта он закруглился в довольно плавную спираль. Вскоре достигли максимальной скорости, не слишком превышающей скорость быстрой ходьбы. По мере спуска освещение менялось. Холодный оранжевый свет сменился ярким светло-желтым, исходившим откуда-то спереди и игравшем бликами на гладких стенках желоба. Наконец наклон стал настолько небольшим, что движение прекратилось.

Ребка встал.

– Конец свободному скольжению. Интересно, для чего это предназначалось раньше. Если только ты не считаешь, что до того, как мы здесь появились, его вообще не было.

В конце концов они оказались на краю гигантского зала, метров пятидесяти в поперечнике. Впереди пол плавно понижался, словно дно неглубокого котла; потолок представлял из себя правильную полусферу. Ханс и Дари разглядывали помещение, осваиваясь с ярким белым светом. Для глаз, привыкших за последние несколько часов к холодным тонам и свинцово-серым стенам, такое освещение казалось ослепительно-ярким. Круглый пол был разрисован концентрическими кольцами различных цветов наподобие мишени для стрельбы из лука. Входы в коридоры, или, возможно желоба, типа того, по которому они сюда спустились, располагались по периметру комнаты, на равном расстоянии друг от друга. Освещался зал находящимся в верхней точке потолка сияющим шаром.

А в середине комнаты, в самом центре углубления…

Дари открыла рот от изумления.

– Гляди, Ханс. Это они!

Под маленьким полупрозрачным куполом в центральном круге светло-голубого цвета возвышался небольшой помост, метра полтора высотой; на нем стояла дюжина конструкций, напоминавших большие стеклянные кресла, повернутые наружу.

На двух из них, бок о бок сидели Луис Ненда и Атвар Х'сиал.

Дари шагнула вперед, но Ханс Ребка тут же схватил ее за руку.

– Сейчас самое время проявить предельную осторожность. По-моему, они оба без сознания. Посмотри на них внимательно.

Между вновь прибывшими и центральным помостом виднелось несколько почти невидимых полусфер, как бы вложенных одна в одну. Они мешали Дари как следует разглядеть Ненду и Атвар Х'сиал, но кое-какие детали она различила, что породило новые вопросы.

Луис Ненда мало изменился от того, каким она видела его в последний раз. Его руки бугрились мускулами, а распахнутая рубашка обнажала густо поросшую волосами грудь.

Но волосы ли это? Они выглядели как-то неестественно.

Она обернулась к Ребке.

– Его грудь…

– Я вижу. – Ханс Ребка моргал и щурился, испытывая те же трудности со зрением, что и Дари. Полусферы ощутимо искажали видимость. – Она вся покрыта родинками и рябинами. Ты раньше когда-нибудь видела его грудь?

– Нет. Он всегда закрывал ее.

– Тогда я думаю, это появилось не сейчас. Могу поспорить, что он таким уже прибыл на Опал.

– Но что это такое?

– Наращение зардалу. По сведениям из архивов, когда Ненда запросил доступ на Опал, он уже имел наращение, но там не говорилось – какое. Теперь мы знаем. Эти узлы и щербины – феромонные генераторы и рецепторы. Очень редкая и дорогая операция, и болезненная, как все наращения зардалу. Это позволяет ему напрямую общаться с Атвар Х'сиал. Они могут «говорить» друг с другом без посредничества Ж'мерлии, – Ребка еще пару секунд изучающе смотрел на Ненду. – По-моему, он физически не изменился, вот только без сознания. Гораздо сложнее сказать, что с Атвар Х'сиал. Ты как думаешь?

Дари переключила внимание на кекропийку. Она провела больше времени в обществе Атвар Х'сиал, поэтому лучше могла определить ее состояние. Если не считать того, что кекропийцы очень не похожи на людей…

Даже в сидячем положении, с подобранными ногами, кекропийка возвышалась над Луисом Нендой как башня. Темно-красное сегментированное брюшко венчала короткая шея с алыми и белыми рябинами, переходившая в белую, безглазую голову. Тоненький хоботок, росший посреди лица, мог выдвигаться и служил чрезвычайно чувствительным органом восприятия, но в настоящий момент он был свернут и прятался в сумке на нижнем конце складчатого подбородка.

Ни кекропийка, ни карелланец мертвыми не выглядели. Но была ли Атвар Х'сиал в сознании?

– Атвар Х'сиал! – как можно громче крикнула Дари.