Расходный материал

У Маши немедленно встал ком в горле. С трудом сдержав тошноту, она отрицательно замотала головой: «Нет. Нет, не надо. Я сейчас.» И ринулась в ванную комнату. В свое время, делая ремонт в квартире, Маша первым делом разломала перегородку между туалетом и ванной комнатой, выгадав немного места, чтобы втиснуть узенькую стиральную машину. Свободного места в ванной комнате было катастрофически мало, зато упасть было решительно некуда. Сидя на унитазе и склонив голову на бортик раковины, Маша пережидала внезапно накативший приступ тошноты. Похоже, у неё сотрясение мозга. Крепко её приложил Дед Мороз. Маша осторожно ощупала голову. Прикосновения были весьма болезненны, хотя крови не было. Когда тошнота, наконец, отступила, она переоделась в домашний халатик, висевший на двери, умылась холодной водой и вышла.

Заглянув в комнату, она обнаружила Лизу, мирно посапывающую в кресле перед включенным телевизором. Её щеки все ещё алели румянцем. Уродливые мультяшные персонажи из современных неестественно разевали рты в диких воплях и дергались, как подстреленные. Выключив эту вакханалию, Маша перенесла, морщась от боли в загудевшей голове, дочь на диван, укрыла пледом и вышла из комнаты, плотно притворив дверь.

Хозяйственный гость на кухне домывал голубенькую кастрюльку, одну из тех крохотных, что являлись предметом Наташкиной зависти.

«Ну что, Маша, расскажете, что Вы не поделили с Дедом Морозом? Отжали у него мешок с подарками?» – шутливо спросил он.

«А Вас как зовут?» – сообразила вдруг Маша, что не знает даже имени человека, кормившего её дочь пельменями и, возможно, спасшего ей жизнь.

«Миша,» – невозмутимо представился спаситель. Теперь Маша могла рассмотреть его как следует. Не очень высокий, но крепко сбитый, словно гриб-боровик. Одет просто и без претензий в синие джинсы и однотонную футболку. Мускулистые руки, густо поросшие курчавым волосом, ловко управлялись с губкой для посуды. Имя ему удивительно подходило. Действительно Миша – спокойный, неторопливый, обстоятельный, обманчиво неповоротливый.

«Лучше Вы мне расскажите. Я помню только, как открывала дверь и получила удар по голове. Повернулась, а там Дед Мороз. Я за него схватилась, чтобы он не мог ударить меня снова. И упала. Мы оба упали. А потом он убежал. И все.»

«Убежал, видимо, потому что услышал мои шаги на лестнице. Я видел, как он соскочил с тебя и рванул на улицу. Даже барахло свое бросил.»

«Какое барахло?»

«Мешок для подарков. Пустой. В коридоре лежит. Я подобрал на всякий случай. Так Вы его не знаете? И больше ничего не видели?»

«Нет,» – с сожалением сказала Маша.

«И не представляешь, чем ты ему так насолила?» – уточнил он. Переход на «ты» был естественен и незаметен.

«Это то, о чем ты мне тогда в машине говорила? О том, что тебя собираются убить? А давай ка все с самого начала рассказывай, Маша,» – устроившись на кухонном диванчике, велел Миша.

И Маша рассказала. О том, как едва не угодила под колеса маршрутки, как чудом не свернула себе шею при падении с лестницы, о том, что живет, постоянно оглядываясь по сторонам в страхе за свою жизнь и что устала от этого неимоверно.

«Надо подумать,» – после недолгого молчания нахмурился Миша. – «А девчушка твоя молодец. Ни рева, ни криков. С улицы прибежала. Дверь открыла. Куда тебя положить показала. Пельмени нашла и руки вымыть велела.»

Маша улыбнулась: «Это очень страшно выглядело? Ну я, валяющаяся на полу?»

«Да нет, ничего страшного. Ни крови, ни мозгов, разбрызганных по стенам. Просто сознание потеряла. С кем не бывает,» – сыронизировал Михаил. С ним рядом Маше было спокойно и не страшно. Вот бы он так и сидел у нее на кухне, вроде мускулистого талисмана, внушая уверенность и оптимизм.

«А что ты в нашем подъезде делал? Ах да, бывшая жена и ребенок. Это кто же?» – поинтересовалась Маша.

«Четвертый этаж, квартира 15, Михайловы,» – пояснил гость.

«Так ты Михаил Михайлов? Твои родители не заморачивались над именем. Четвертый этаж? Это такой взрослый парень? Тоже всегда со спортивной сумкой ходит?»

«Он самый. Ему 17.»

«Ты ходил их с Новым годом поздравлять?» – сообразила Маша. – «На мое счастье.»

«Кстати о Новом годе. До него осталось 4 часа. Встречать будем? У меня особых планов нет. Я бы с удовольствием у вас остался.»

Предложение было настолько неожиданным, а выражение лица у Маши, видимо, настолько изумленным, что Михаил счел за благо шутливо пояснить: «Боюсь, что до завтра тебя грохнут. Вот пойдешь ночью на улицу гулять, и в праздничной суматохе по голове и получишь. Новогодняя ночь – самое удобное время для преступлений: все пьяные и всем все пофигу. Так ты не против?»

«Я – за,» – твердо определилась Маша.

«Вот и хорошо,» – заявил спаситель, поднимаясь и натягивая свитер, оставленный им в коридоре. – «Я вернусь через час. Закрой за мной дверь и никому не открывай. Даже если будут кричать «пожар». Ну не маленькая, сама понимаешь.»