Расходный материал

Банкетные залы располагались на втором этаже кафе и выглядели по-деревенски дорого-богато: лепнина на потолке, тяжелые драпировки портьер с золотыми шнурами, поставленные буквой «П» столы и место для танцев около двери. Рассаживаться предполагалось где попало, чтобы сотрудницы разных отделов перемешались. Директриса восседала во главе стола, обводя подопечных оценивающим взглядом. Поэтому официально-протокольная часть мероприятия получилась скучной, как ей и полагается. Зажатые сослуживицы чокались бокалами с шампанским в полной тишине и с такими серьезными лицами, будто готовились к отчету по исполнению бюждета Российской Федерации по меньшей мере. Однако, с каждым бокалом скованность исчезала, тут и там периодически стали раздаваться смешки, сначала робкие, которые напряженная атмосфера душила в зародыше, потом все более громкие и открытые. Чинно пилившие ножиками листики салата дамы навалились на более основательную закуску и серьезные напитки. Директриса – мудрая женщина, помаячив на мероприятии еще часок, незаметно удалилась, не мешая подчиненным получать удовольствие от жизни. В зале стало шумно, душно, бестолково – весело.

Маша перебрала. Удивительное дело, вроде вообще сюда идти не хотела, а все равно прихорошилась, пришла, пила вино, хохотала с соседками. Когда в зале началось песнопение – неизбежное при достижении определенной степени опьянения, Маша решила переждать его, прогулявшись до туалетной комнаты, а может быть, и охладиться на улице. Самодеятельность она не любила, особенно пьяную и разудалую.

«А я набралась,» – с удивлением заметила Маша, поднявшись со стула. Только его спинка и позволяла ей твердо стоять на ногах. Маша покачивалась на предательских шпильках, будто на волнах. Найдя глазами дверь, она посеменила в ту сторону, не сводя с нее глаз и опасаясь, что если не будет видеть перед собой цель, то и не дойдет до нее. Приободренная успешным преодолением первого участка пути, Маша добралась до лестницы и крепко схватилась за поручень. Главное – не торопиться, потихоньку – полегоньку.

«Снять что-ли эти дурацкие туфли?» – мелькнула умная мысль и тут же увяла, подавленная своей несолидностью. – «Негоже почти начальнику отдела босиком по лестницам шлепать.» Маша ступила одной ногой на первую ступеньку и аккурат в тот момент, когда подняла вторую, почувствовала резкий толчок в спину. Короткий, сильный, неожиданный, последовавший в самый неустойчивый миг, он столкнул Машу со ступеньки, словно кий бильярдный шар. Шпильки поехали, точно по льду, соскочили с ног, взмыли в воздух и, описав причудливую траекторию, упали позади Маши у входа в банкетный зал. Парадоксально, но если бы она не была так пьяна и не держалась вследствии этого крепко за поручень, то последствия были бы намного печальней. Поначалу Маша полетела грудью вперед, потом вильнула в сторону и впечаталась лицом в перила. Зубы клацнули, пребольно прикусив язык. Рот вмиг наполнился кровью. Рука, сжимавшая перила, разжалась, и Маша на боку съехала на несколько ступеней вниз. Да и замерла, ошеломленная случившимся. Платье неприлично задралось, по тонким колготкам зазмеились стрелки.

Наверху истошно закудахтали. Десятки ног затопали вниз по лестнице, в считанные минуты заполнив все свободное пространство. Машу усадили, одернули платье, принесли воды и анальгина, наперебой спрашивая, что сломано и где болит.

Что может быть лучше для завершения подобного мероприятия, чем скандальное происшествие? Лучше всего, конечно, драка: нелепая и даже местами поначалу забавная и остервенело разошедшаяся, с кровной обидой на всю оставшуюся жизнь в конце. Но и пьяное падение с лестницы тоже ничего. Сойдет. Теперь об этом корпоративе всегда будут вспоминать как о том, где Лаврова напилась и навернулась с лестницы. Слава Богу, цела осталась. А ведь с виду приличная женщина. Не везет этому отделу с начальниками, опять им пьянчужка досталась. Бывает же такое.

От вызова скорой помощи Маша решительно отказалась. Вытирая струйку крови, льющуюся изо рта, услужливо подсунутым кем-то носовым платком, она сунула под мышку подобранные доброхотами туфли, даже не помышляя снова их напялить, и проследовала в туалетную комнату. Да уж, хороша Маша! Ничего не скажешь. На скуле наливался основательный синяк, на подбородке горела ссадина, язык распух и еле помещался во рту, пострадавший в столкновении с маршруткой пару недель назад бок снова саднил. Ну и по мелочи: размазанный макияж, разорванные колготки и упавшая до нуля самооценка. Любопытствующие товарки ни на минуту не оставляли Машу одну, охая и причитая. Разговоров теперь хватит на весь следующий год. Только усевшись в вызванное кем-то такси, за что Маша была весьма благодарна, она смогла остаться наедине с своими мыслями.