Раскаты грома

– Ничего не выйдет, если он не умеет летать!

Шон перевел бинокль с Дирка на Майкла и обратно, оценивая их скорость и положение, прикидывая, насколько Майкл задержится в болоте и какое дополнительное расстояние придется преодолеть Дирку.

– Они будут совсем рядом, – сказал он вслух. – Дирк придет первым, но совсем ненамного.

Ада видела происходящее совсем не так. Дирк впереди, и Дирк победит. Она посмотрела на Гаррика. Тот стоял возле финишного столба в ста ярдах от нее, но даже отсюда видно было, как сгорбились его плечи и что его окружает ореол поражения. Копыта Солнечной Танцовщицы рвали его жизнь в клочья.

Не в силах больше сдерживаться, Ада выскочила из машины и побежала туда, где на капоте своего «роллса» торжествующим колоссом стоял Шон.

– Шон.

Она подошла и коснулась его ноги, но он был так увлечен, что не заметил и не услышал.

– Шон! – крикнула она и потянула его за ногу.

– Мама?

Он повернулся и посмотрел на нее.

– Я должна поговорить с тобой, – закричала Ада, чтобы он услышал ее в возбужденном гуле толпы.

– Позже. Они подходят к финишу. Поднимайся сюда, сама увидишь.

– Нет, я должна поговорить с тобой сейчас же. Спускайся немедленно!

Ее тон поразил Шона. Секунду он колебался, украдкой поглядывая на гонку. Потом покорно пожал плечами и спрыгнул с капота.

– В чем дело? Пожалуйста, побыстрей. Не хочу пропустить...

– Я быстро. – Шон никогда не видел у нее такой холодной ярости. – Я хотела сказать, что никогда не думала, что доживу до дня, когда во мне не останется к тебе ничего, кроме презрения. Ты часто бывал жёсток, но никогда не был безжалостен.

– Мама!

Он был поражен.

– Нет, ты послушай. Ты решил погубить брата и погубил. Надеюсь, это доставило тебе удовольствие. Ты получаешь Тёнис-крааль. Наслаждайся, Шон. Спокойно спи по ночам.

– Тёнис-крааль? О чем ты? – Теперь он тоже кричал. – Ставки на ферму не было!

– Конечно нет, – ответила Ада. – С твоей стороны – нет. Ты позволил Ронни Паю сделать это за тебя.

– Паю? А он тут при чем?

– При всем! Он помог тебе придумать это! Помог уговорить Гарри на эту глупость. Тёнис-крааль заложен у него.

– Но...

Шон постепенно начинал осознавать смысл происходящего.

– Ты отнял у него ногу – теперь отнимаешь Тёнис-крааль, но платишь за это моей любовью. – Она посмотрела ему в глаза, но от боли видела не очень хорошо. – Прощай, Шон. Это был наш последний разговор.

И она медленно ушла. Наконец она стала походить на старуху – усталую, больную старуху.

Шон все понял и побежал к финишу.

Он прорезал толпу, как акула – косяк сардин. Поверх голов он видел всадников, несущихся по полю.

Дирк был впереди; стоя в стременах, он нещадно хлестал Солнечную Танцовщицу кнутом. Его черные волосы развевались по ветру, рубашка была грязной. Сквозь шум толпы слышался стук копыт. Бока лошади потемнели от пота и блестели, пена вылетала из ее открытого рта, оседая белым кружевом на груди и боках.

В безнадежных пятидесяти ярдах за ним скакал жеребец, Майкл яростно вонзал пятки в его бока. Лицо Майкла было перекошено от гнева и досады. У Серого Урагана ноги подгибались от усталости, дышал он хрипло и часто.

Шон проталкивался сквозь зрителей, стоявших у веревки. Добравшись до первого ряда, он плечами убрал с дороги двух женщин. Потом наклонился и нырнул под веревку.

Солнечная Танцовщица была почти рядом, она неслась на него в грохоте копыт, качая головой при каждом шаге.

– Дирк! Останови ее! – кричал Шон.

– Па! Па! С дороги! – кричал Дирк, но Шон встал на его пути.

– Па!

Шон стоял перед ним, расставив руки. Слишком близко, чтобы остановить Солнечную Танцовщицу или заставить ее повернуть.

– Прыгай, девочка, прыгай! – закричал Дирк и сжал бока лошади коленями, чувствуя, как она отвечает толчком задних ног, как она поджала передние ноги к груди и по высокой параболе взвилась в воздух. Но чувствуя и другое – лошадь устала и не сумеет прыгнуть достаточно высоко, чтобы не задеть голову Шона.

В одно мгновение – над толпой пронесся стон ужаса – Солнечная Танцовщица поднялась над землей, передними копытами ударила Шона в грудь и, извернувшись в воздухе, упала. Дирка выбросило, кожаные ремни его стремян лопнули с треском, похожими на щелчок хлыста. Все они покатились по траве. В толпе истошно закричали женщины.

Солнечная Танцовщица попыталась встать, но у нее была сломана нога, и лошадь ржала от боли.

Шон лежал навзничь, повернув голову набок, кровь из разорванной щеки текла в нос и рот. Он дышал с хрипом.

Дирк с сорванной на коленях и локтях кожей подполз к Шону, поднял сжатые кулаки и начал бить ими по груди и обмякшему лицу отца.

– Зачем ты это сделал? Боже, я тебя ненавижу! – В его голосе звучали потрясение, и ярость, и отчаяние. – Я старался для тебя! А ты меня остановил! Ты остановил меня!

Майкл резко осадил жеребца, так что тот присел на задние ноги, соскочил и побежал к ним. Он схватил Дирка за руки и потащил в сторону. Дирк сопротивлялся.

– Оставь его, дрянцо!

– Я не был ему нужен. Он остановил меня. Я его ненавижу. Убью!

Толпа бросилась вперед и сорвала веревки ограждения. Двое мужчин помогли Майклу удерживать Дирка, остальные окружили Шона.