Раш слишком далеко

   Этого должно быть достаточно для нас.

   Я смотрел, как встает солнце, и утро становится светлее. Блэр должна спать. Она, скорее всего, проспит до полудня. Я должен поговорить со своей матерью и Эйбом, прежде чем Блэр проснется. Они должны знать, что я чувствую к ней. Она стала моим главным приоритетом. Я должен дать им это ясно понять.

      Закрыв глаза, я вдохнул ее аромат и наслаждался тем, как она чувствуется в моих руках. Такая доверчивая. Заставив себя встать с кровати, я выпустил ее из своих рук. Я был готов пойти вниз и докопаться до правды. Уродливой, ужасной, противной правдой, которая может причинить ей боль. я не могу остановить это. Я могу просто надеяться, что что меня будет достаточно, чтобы помочь ей пережить это.

      Я оделся и пошел к лестнице, потом оглянулся на Блэр, которая лежала на моей кровати. Сейчас она закуталась в одеяло. Ее длинные светлые волосы рассыпались по моей подушке. Как ребенок. Я часто задавался вопросом, существуют ли ангелы. Когда мне было десять лет, я решил, что нет. Это все ерунда. Теперь я понял, как я был неправ.

   Блэр — мой ангел.

   Эйб стоял на кухне и пил кофе, смотря в окно. Это тот человек, который бросил Блэр. Он позволил ей хоронить свою мать и возложил на нее свою ответственность.

      Я ненавидел его.

   Он не заслуживал Блэр.

   Эйб повернулся и встретился со мной взглядом. Он нахмурился и сделал еще один глоток кофе, прежде чем снова повернуться к окну. Он привык к моей ненависти. Но он понятия не имел, насколько это стало больше по сравнению с прошлым. Я хотел начать вырывать руки из его тела. Даже то, что я смотрю на него, приводит меня в бешенство.

      — Ты собираешься спросить о ней? — Зарычал я.

   Он пожал плечами.

   — Она здесь, как я понимаю. — Он предполагал. Он не волновался. Он просто предположил.

   — Что тебя испортило так сильно, что ты смог стать настолько бессердечным? — спросил я с ненавистью в голосе.

   — Боль, которую ты никогда не сможешь понять, мальчик, — ответил он. Его голос был без эмоций.

   — Она похоронила свою мать одна, сукин ты сын. И ты знаешь это.

   Он не ответил.

   — Она так чертовски невинна и одинока, — сказал я, пытаясь заставить его признать это, или я выбью из него все дерьмо.

      — Теперь уже нет, так ведь? То есть невинна и одинока, — сказал он. Мой гнев достиг точки кипения, и я пересек кухню. Он повернулся как раз вовремя для того, чтобы я смог схватить и отбросить его к стене.

   — Чертов кусок дерьма! Никогда, ты слышишь, никогда даже не намекай что Блэр менее чем невинна! Я прикончу тебя! Мне наплевать на то, кто хочет тебя! — кричал я.

      Эйб выпустил кофе из рук, и чашка разбилась, но я проигнорировал это. Он не выглядит так, будто заботится о ней. В этом человеке была пустота, которую я не понимал.

   — Ты спал с ней? — спросил он спокойно.

   Я снова ударил его об стену, достаточно сильно, чтобы посыпавшаяся штукатурка присоединилась к осколкам чашки.

   — Закрой рот! — взревел я.

      — Раш! — истеричный голос моей матери прорвался сквозь пелену ярости.

   — Не твое дело, мам, — сказал я, не отводя глаз от человека, которого я был готов убить голыми руками.

   — Не похоже, что она сейчас также одинока, — сказал Эйб.

   Я проглотил страх, который цеплялся за мою грудь.

   — Она не будет. Она никогда не будет одинока. Я всегда буду рядом с ней. Я буду охранять ее. Я буду заботиться о ней. У нее всегда буду я.

   — Кто? О чем ты говоришь, Раш? Отпусти Эйба, — Моя мама подошла ко мне и дотронулась до моей руки.

      Блэр скоро спустится вниз. Я не могу убить ее отца. Только если она попросит меня. Тогда он труп. Я отпустил его и отстранился.

   — В следующий раз осторожнее говори о ней. Я не хочу ничего другого, кроме как видеть, как ты страдаешь, — предупредил я его.

   — Раш, хватит! — Ногти моей матери вцепились мне в руку, и я пытался освободиться от нее.

   — Ты тоже не трогай меня. Ты хотела, чтобы этот кусок дерьма появился в нашей жизни. Ты позволила ему бросить ее. — Я показал пальцем на нее.

      Шок моей матери был обращен к беспорядку, когда она увидела разбитые вещи.

   — Вы навели беспорядок здесь. Идите в гостиную, пока кто-нибудь не поранился. Вы должны объяснить мне свое поведение, — сказала она, выйдя из комнаты, и рассчитывая на то, что мы пойдем за ней. Я смотрел, как она уходила, затем посмотрел на Эйба.

      — Ты не сможешь сделать ничего хуже того, что я пережил, — сказал Эйб, затем он повернулся и пошел за моей матерью из кухни.

   Как этот человек мог воспитать кого-то такого, как Блэр. Я не понимал, как та женщина наверху, в моей кровати может быть связана с этим человеком. Я мог представить Нан, но не Блэр.

   Я должен был поговорить с моей матерью и Эйбом. Это то, из-за чего я ушел из постели от Блэр. Я зашел в гостиную, а моя мать смотрела на меня с открытым ртом.

      Очевидно, Эйб сказал ей что-то.